Новости Татарстанской митрополии

Адрес сайта Татарстанской митрополии - www.tatmitropolia.ru 

 

Источник информации: Татарстанская митрополия
2 Декабря 2014

Из материалов на канонизацию

Первому аресту епископа Иоасафа (Удалова) предшествовали ноябрьские аресты духовенства в городе Казани: архимандрита Питирима (Крылова), иеромонахов Иоанна (Широкова), Феофана (Еланского) и иеродиакона Серафима (Шамшева) – и ссылка их на три года на Соловки1. В обвинительном приговоре было написано, что их действия могли «повлечь за собой нежелательные последствия и компрометирующим образом повлиять на линию власти в церковном вопросе <…> [были] значительным тормозом в работе живоцерковников, как в укреплении их позиции, а равно и проведении желательных нам реформ»2.

12 декабря 1923 года в ГПУ поступил донос и на самого епископа Иоасафа, в котором говорилось, что Владыка, «не имея официального разрешения от гражданской власти на организацию Епархиального Управления, фактически управляет епархией»3. В доносе также был намек на связь с «бывшим Патриархом» Тихоном, от которого владыка Иоасаф «на днях ожидал получить руководящие указания о работе епархии». В этот же день, 12 декабря, постановлением ГПУ было решено изъять всю переписку владыки Иоасафа. 24 декабря в ОГПУ из почтовой конторы забираются письмо Патриарха Тихона к епископу Иоасафу, а также список о наградах и несколько документов административного характера (на которых стояла подпись архиепископа Иллариона (Троицкого)). Характерно, что некоторые документы изымались чекистами и с других адресов, поскольку корреспонденция для владыки Иоасафа шла не только на его имя, но и на конспиративные адреса. Однако даже это его не спасло, и письма были изъяты, ибо перлюстрация писем, по всей видимости, была тотальной. Тем не менее, этого оказалось недостаточно для основательного обвинения владыки Иоасафа, которого вскоре отпустили.

С данного момента власти запретили епископу Иоасафу совершать богослужения, и номинальное управление епархией перешло к епископу Афанасию (Малинину). Но владыка Иоасаф не оставил ни богослужения, ни управления епархией. Они вместе с владыкой Афанасием совершили хитрость: епископ Иоасаф все совершал теперь тайно, под прикрытием епископа Афанасия, который, как управляющий Казанской епархией, вынужден был терпеть в КЕУ присутствие обновленцев, при этом оставаясь преданным Патриарху Тихону. Епископу Афанасию, так же как и епископу Иоасафу, ГПУ запретило совершать рукоположения, а впоследствии урезало его права в управлении епархией до наблюдателя. Это привело к расколу в самом управлении и появлении в Казани двух контор под названием «Казанское Епархиальное Управление»: одно – Тихоновское (КЕУ), а другое – обновленческое (ОКЕУ)4.

ГПУ явно спешило сфабриковать «дело» и против самого владыки Иоасафа. К этому чекистов подталкивало полное поражение обновленчества в Казани. Обновленческого архиепископа Алексия поддерживало всего четыре прихода, верующие открыто игнорировали узурпаторов церковной власти, и поэтому средств в ОКЕУ почти не поступало. В этих условиях ОКЕУ все же не переставало подталкивать своими доносами ГПУ к аресту епископа Иоасафа. Из Казани в Москву по линии ОГПУ шли откровенные депеши о том, что «в кантонах плодотворная работа обновленцев может быть только в том случае, если тамошние тихоновцы лишатся своего наиболее умного и хитрого руководителя (епископа Иоасафа Удалова)»5.

В конце февраля 1924 г. архиепископ Алексий совершил неканонические хиротонии женатых священников во епископов Чистопольского и Чебоксарского6. Облачение для обновленческих епископов было взято из ризницы закрытого к тому времени Свияжского Успенского монастыря7.

За год до этого, 20 февраля 1923 года, в КЕУ было подано прошение за № 13 от первого Краснококшайского Окружного Управления с просьбой «об открытии самостоятельной епископской кафедры в городе Краснококшайске»8. По их примеру летом 1923 года обновленческие священнослужители и миряне Чувашской автономной области направили прошение на имя архиепископа Алексия, чтобы у них был свой обновленческий епископ с кафедрой в городе Цивильске, но решение этого вопроса затянулось на несколько месяцев9. За это время епископы Иоасаф и Афанасий, взяв благословение Патриарха Тихона, сами поставили нового Цивильского епископа для Чебоксарской области. Им стал ключарь Казанского кафедрального собора, вдовый священник Симеон Михайлов, которого владыка Иоасаф предварительно постриг в монашество10.

В акте хиротонии епископов Чистопольского и Чебоксарского были грубые нарушения: попиралось положение о безбрачии епископата, поставление совершалось на «живое» место, ибо владыка Иоасаф носил титул епископа Чистопольского, а Афанасий — Чебоксарского. В ответ на это православные епископы предали анафеме обновленческий епископат, за что как за предлог к выдворению епископа Иоасафа из Казани ухватились в ГПУ. Анафематствование было совершено в день Торжества Православия, в первую неделю Великого поста, 16 марта (ст. ст.), в Иоанно-Предтеченском монастыре11. В этот день епископу Иоасафу сослужили епископы Афанасий и Андроник, а также многие священнослужители города. При большом стечении народа православные архиереи предали анафеме всех тех, кто впал в соблазн самочинно-неканонического возложения на себя епископского сана, создавая лжемитрополиту Алексию (успевшему к тому времени уже получить от ОВЦУ митрополичий сан) лжеиерархию. Об этом срочной депешей от 23 марта 1924 г. был оповещен даже сам Тучков: «Инициаторами этой затеи были никто иные, как Епископ Иоасаф б…с и Епископ Афанасий. Мы намереваемся этот акт использовать для компрометации тихоновщины в целом и, в частности, указанных Епископов, но для того, чтобы эта мера имела больше результатов, просьба сообщить — совершалось ли в Москве анафематствование Тихоном и можно ли нам факт анафематствования использовать для соответствующего давления на Епископа Афанасия? (т.к. анафематствование в свое время было чисто правительственной мерой – прим. авт.). Это нам необходимо знать еще и потому, что Афанасий склонен продолжать политику Иоасафа». Тучков из Москвы в недоумении запрашивал: «Кого же анафематствовали?» – но на неоднократные свои запросы так и не добился определенного ответа (анафематствовали-то обновленцев и прочих прежде бывших лжеучителей и раскольников, а это уже есть внутреннее дело самой Церкви!)12.

И все-таки, несмотря на отсутствие каких-либо веских обвинений против епископа Иоасафа, он был вызван в ГПУ и допрошен 20 апреля 1924 г. На вопрос, почему он, епископ, работал в КЕУ, а затем ушел из него, Владыка ответил: «Мое согласие работать в Епархиальном Управлении в качестве правящего Епископа вызывалось моей преемственностью от Митрополита Кирилла, обещанием Епархиального Управления не производить никаких церковных реформ до Собора, обещанием не нарушать моих архиерейских прав в делах церковных обрядностей б…с. Уход мой из Епархиального Управления состоялся не по политическим соображениям, а потому, что в Казани был назначен новый архиерей (обновленческий из Москвы – это не каноническое решение – прим. авт.), и я в связи с этим был уволен на покой (обновленцами – это не каноническое решение – прим. авт.). В данное время в вопросах политических, церковных я разделяю точку зрения, выраженную Патриархом Тихоном в своих воззваниях, изданных до сего времени б…с»13.

По поводу своих богослужений Владыка ответил так: «К богослужению приступил после освобождения Патриарха Тихона, т. к. в этом освобождении увидел допущение в Москве открытого существования православной, но не обновленческой иерархии б…с». Владыка отрицал политический характер своей борьбы против обновленчества в Казани, ибо «всякое вмешательство Церкви в гражданскую политическую борьбу, безусловно, несовместимо с назначением Церкви; в этой борьбе она превратится в обычное учреждение и перестанет быть высшим, беспристрастным критерием жизни человека б…с». Подтвердив свое убеждение в том, что единственной канонической главой Русской Православной Церкви является только Патриарх Тихон, владыка Иоасаф отметил: «Я хотел бы и раньше, и теперь видеть в лице своего Патриарха исключительно духовного главу, руководящего верующими в их духовной жизни б…с»14.

Как человек, владыка Иоасаф мог и не соглашаться с некоторыми решениями Патриарха, но как православный архиерей, монах, он всегда признавал за Святейшим Тихоном его патриаршие полномочия и точно следовал всем указаниям церковной власти, которая всегда оставалась для него непререкаемым авторитетом. Это владыка Иоасаф и подтвердил всей своей жизнью, и вплоть до самой своей мученической кончины он ни разу не отступил от Патриарха-исповедника, имя которого было оклеветано и последователи которого были обречены на физические расправы и унижения15.

Власти, давно желавшие удалить владыку Иоасафа за пределы Татарской Республики, все же боялись возмущения верующих епархии, и поэтому не решались открыто арестовать его в Казани. Для ареста епископа Иоасафа под предлогом «административной необходимости» вызвали 30 апреля (ст. ст.; 13 мая нов. ст.) 1924 г. в Москву. В день своего отъезда он решил отслужить Литургию при затворенных дверях в храме Николы Ратного в присутствии лишь немногих доверенных людей. На ектеньях, как и всегда, поминалось имя Святейшего Патриарха Тихона, к тому времени вновь запрещенное для поминовения. После богослужения владыка Иоасаф стал готовиться к отъезду из Казани. По поводу своего вызова в Москву он сказал, «что в Казань он больше не возвратится, что такой прием (вызов) ему известен как своего рода тактика ГПУ, посредством чего быстро осуществляется высылка. В Москве на правах вызванных и ожидающих отправки в Соловки находятся до 38 епископов». Владыка Иоасаф уехал из Казани на ночном поезде (около 12 часов ночи), а провожала его многочисленная паства, из которой многие понимали, что Владыку они более могут и не увидеть. Как утверждал в 1925 г. летописец тех событий, с этим «отъездом Епископа Иоасафа окончился «героический» период в истории Казанской Епархии» 16.

По приезде в Москву владыка Иоасаф сразу же с вокзала отправился в Донской монастырь к Патриарху Тихону, которого еще никогда не видел. Не известно, о чем беседовал с ним преосвященнейший Иоасаф, но, видимо, эта беседа во многом укрепила его перед грядущими испытаниями17.

16 мая 1924 г. владыка Иоасаф явился в ГПУ, где его сразу же арестовали и заключили в тюрьму. В процессе допроса ГПУ не смогло предъявить владыке Иоасафу никаких обвинений и вынуждено было выпустить его под подписку о невыезде из Москвы. Обвинение, которое предъявили епископу Иоасафу, в основном было построено на почве его разногласий с обновленцами в Казани. Казанское ГПУ просило всеми возможными способами оставить епископа Иоасафа (Удалова) в Москве, так как в Казани он мешает обновленчеству18. К этому обвинению также было добавлено, что епископ Иоасаф «во время изъятия церковных ценностей вел среди верующих агитацию против сдачи церковных ценностей, называя этот акт изъятия кощунством»19. В Москве же исповеднический подвиг Владыки в борьбе с обновленчеством посчитали незначительным, а также учли его помощь голодающим. Поэтому обвинение с него вскоре сняли, через некоторое время и в Москве поняли компетентность Иоасафа во многих церковных делах, в частности, в вопросах обновленческого раскола. Оставаясь в Москве после освобождения, владыка Иоасаф становится доверенным лицом Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Крутицкого Петра. Он принял участие в ответственных переговорах митрополита Петра с властями об организации Священного Синода Русской Православной Церкви, а также смог вовремя предупредить Петра о выступлении григорианских епископов20.

Новый арест епископа Иоасафа был совершен 19 ноября 1925 года сотрудниками ОГПУ в Москве, а 10 декабря ему предъявили обвинение в антисоветской деятельности по статье 58 (68) УК. Владыку обвиняли в том, что он оказывал «пособничество и укрывательство группы монархических епископов и мирян, поставивших своей задачей использование церкви для нанесения явного ущерба диктатуре пролетариата, путем воздействия на массу и на церковнослужителей». Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ от 21 мая 1926 года было вынесено решение о высылке его на три года в Туруханский край. Предъявленное ему обвинение Владыка не признал, но слушать его протест, как и протесты многих политзаключенных в те годы, никто не стал. В эту ссылку владыка Иоасаф был отправлен в июне 1926 года: сначала его перевезли по этапу в Красноярск, а в середине августа 1926 г. отправили в Туруханский край 21. Позднее об этой ссылке он вспоминал так: «были тяжкие испытания в ссылке, приходилось голодать, замерзать, валяться с больным сердцем в грязи, в тюрьмах»22.

В 1928 году ссылка епископа Иоасафа закончилась, и он смог выехать в город Енисейск, откуда через два месяца, получив постановление о высылке в Марийскую область, переехал на постоянное жительство в Козмодемьянск23. По пути в этот город он на несколько дней заехал в Казань, где встретился с епископом Афанасием (Малининым) и со многими священнослужителями – исповедниками православной веры, с которыми он ранее служил, а также со своими духовными чадами.

Прибыв в Казань, владыка Иоасаф сразу же поспешил ознакомиться с церковной жизнью епархии. Он вновь стал увещевать верующих и пастырей, призывая их «держаться истинного исповедания веры». Через несколько дней епископ уехал из Казани в Козмодемьянск как с чувством радости оттого, что встретился с дорогими ему людьми, так и с чувством огорчения оттого, что в Казань он из ссылки больше не сможет приехать, разве что по непредвиденным для него обстоятельствам (но предвиденным ГПУ, т.е. подразумевался новый арест). ГПУ осознавало, что владыка Иоасаф на данный момент является самым одаренным архиереем из всех бывших в Казани за предыдущие два десятилетия, что он имеет большой административный опыт, умеет держать в своих руках людей и вести дело, может всесторонне влиять на жизнь в Казани. Поэтому ГПУ бдительно следило за Владыкой, запретив ему участвовать в богослужениях (официально, с разрешения властей, он не служил с момента его последнего ареста 18.11.1925 года) и выезжать из города Козмодемьянска.

Понимая всю тяжесть возможных интриг со стороны властей и их последствия, а также и то, что административная ссылка не будет продолжаться долго и скоро закончится новым арестом, епископ Иоасаф в 1929 г. обращается с просьбой к митрополиту Сергию (Страгородскому) отправить его на покой «по состоянию здоровья». Митрополит Сергий понял всю сложность ситуации, а именно то, что власти начнут плести интриги, попробуют расшатать Церковь и столкнуть временно управляющего Казанской епархией епископа Афанасия (Малинина) и находящегося в административной ссылке епископа Чистопольского Иоасафа (Удалова), и удовлетворил просьбу последнего. С этого времени (конец 1929 г.) и до своей кончины в 1937 г. епископ Чистопольский Иоасаф (Удалов) находился на покое24.

Следующим распоряжением митрополита Сергия (Страгородского) был вызов в Москву и назначение епископа Афанасия (Малинина) управляющим Казанской епархией с возведением его в сан архиепископа (точнее будет сказать, что владыка Афанасий сам привез из Москвы в Казань все документы: о своем поставлении управляющим Казанской епархией и об отправлении епископа Иоасафа (Удалова) на покой) 25. Эти события никоим образом не смутили епископа Иоасафа (как утверждают некоторые историки), а наоборот, обрадовали, т.к. он считал, что в Казанской епархии отныне будет мирное правление и власти не будут сталкивать православных архиереев, тем более что владыка Афанасий был достойнейшим архиереем, с которым епископ Иоасаф был знаком еще с Казанской Духовной Академии.

Административная ссылка епископа Иоасафа (Удалова) закончилась в 1931 г. новым арестом и ссылкой в сибирские лагеря, но это были уже новые исповеднические подвиги Святителя.

Приложение

Выписка из протокола заседаний общественного собрания верующих, состоявшегося в Кафедральном соборе 17 июля 1923 г.

7. Единственно законной, канонической властью в Казанской Епархии община считает временного заместителя Митрополита Казанского Кирилла епископа Чистопольского Иоасафа, к каковому и предлагает причту обращаться по всем церковным делам.

В виду допущенных причтом сношений с раскольниками ему предлагается получить от епископа Иоасафа письменное удостоверение, что он, причт, ныне находится в каноническом общении с епископом Иоасафом и не запрещен в служении, и представить таковое удостоверение Приходскому совету.

8. Не признав силы за Собором 1923 г., а следовательно, и осуждение им (Собором) Святейшего Патриарха Тихона, община приветствует его освобождение гражданской властью, выражает полное одобрение его решениям, выраженных в заявлении на имя Верховного Суда и всецело стоит на точке зрения полной [аполитичности] церкви.

 9. Учитывая все изложенное, а также освобождение Патриарха Тихона советской властью, разрешение ему свободно отправлять богослужение, проповедь, организовывать оставшихся верными Церкви православной, как это видно из беседы, опубликованной в ТатЦИК, община предлагает причту отныне неукоснительно возносить за богослужением поминовение церковной власти по формуле: «Великого Господина и Отца Нашего Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея Руси и Господина Нашего Преосвященнейшего Иоасафа, епископа Чистопольского».

10. Придавая вопросу о календарном стиле не религиозное, а лишь церковно-бытовое значение, община воздерживается от принятия его впредь до общецерковного канонического принятия.

11. В случае расхождения причта с изложенными постановлениями общеприходского собрания и неподчинения им считать не подчинившихся сознательно отколовшимися от общины, уволенными общиной из числа служителей культа и не допускать к богослужению.

***

Письмо к духовенству и мирянам казанской епархии

(Архив УФСБ РФ по РТ. Архивно-следственное дело № 2-11184, л.11)

В июле 1923 года Патриарх Тихон, привлеченный к судебной ответственности за антисоветскую деятельность, обратился к Верховному Суду с просьбой освободить его из-под стражи, причем в письме своем заявил, что он решительно отмежевывается от всяких преступных выступлений, направленных против Советской Власти, призывает всех верных пастырей и мирян держаться строгой и искренней лояльности по отношению к Советской Власти, не быть врагом Советского государственного строя и в своем воззвании от 1-го июля заявляет, «что всякие попытки, с чьей бы стороны они не исходили, ввергнуть Церковь в политическую борьбу, должны быть отвергнуты и осуждены».

По заявлению Патриарха, в первые годы его церковной деятельности и в последнее время находились люди, старавшиеся использовать его патриарший авторитет в чисто политических целях, целях, направленных на борьбу с Властью Советов и противодействие ей, склонявшие самого Патриарха к участию в политической, противоправительственной контрреволюционной работе и тем нанесшие всей Российской Православной Церкви тяжелый вред.

Та политическая борьба и антисоветская деятельность высших церковных кругов, в которую кроме Патриарха был вовлечен и ряд других служителей православной Церкви, [в] общественных и правительственных кругах стала известной под именем «тихоновщины», отождествляясь с именем Патриарха.

Отныне Патриарх во всеуслышание заявляет, чтобы такие люди впредь не рассчитывали на него, он не будет принимать участия и поддерживать политических деятелей в их преступной противогосударственной деятельности. Он осуждает всякие попытки вновь ввергнуть Церковь в политическую, совершенно не свойственную ей борьбу, как это было раньше, в первые годы патриаршего управления Церковью.

Отрадно слышать такие заверения, указывающие Церкви ее настоящий путь, заповеданный еще Христом Спасителем. Тот, кто хочет Церковь как организацию, как Союз верующих использовать в своих земных целях и толкает ее на путь антихристианский, тот омирщает этот Богочеловеческий Союз, превращает Церковь в обычное человеческое учреждение; тому Церковь как таковая неважна и недорога. Пусть такие люди, замышлявшие ранее и, может быть, замышляющие и по сие время под церковными сводами свить свое преступное противогосударственное гнездо, оставят свои попытки и искренне подчинятся призыву Патриарха Тихона или совсем откажутся от участия в церковных делах. Пусть те, кто до сих пор продолжает использовать имя Патриарха в целях политических, распуская разного рода ложные слухи о причинах освобождения из-под стражи Патриарха и с задней мыслью [используя] это искренне[е] раскаяние его в своих антисоветских действиях, продолжают быть его официальными последователями, помнят, что всякое использование церковных организаций [в] противоправительственных антисоветских [целях], может повлечь за собой не только тяжелые личные последствия, но может повредить и всему церковному делу.

Пусть наши православные церковные организации будут свободны от всяких подозрений в каких-либо противогосударственных выступлениях, и мы должны по долгу своей совести заявить, что раз и навсегда отрешаемся от того антиправительственного [движения] в последних событиях в церковной жизни, что называют «тихоновщиной».

Поскольку имя мое как религиозного последователя Патриарха Тихона в условиях нашей Казанской Епархии в последнее время силою обстоятельств связывается с понятием «тихоновщины», я со всей силой своего нравственного авторитета [встаю на страже] проведения в жизнь указанного мною выше направления в церковной деятельности, [отвергая] всех тех, кто вмешивался и стал бы вмешиваться в нашу церковную жизнь ради осуществления под покровом Церкви своих противоправительственных контрреволюционных намерений. Пусть же наша Казанская Церковь будет таковой, какой она и была всегда для всех искренно верующих православных христиан, преследуя цели нравственного и духовного возрождения людей. Направляйте же свою церковную жизнь по пути православной церковности, т. е. твердой веры, широкой любви, искренней честности и мира, и Бог мира и любви да будет со всеми вами. Аминь.

Иоасаф, Епископ Чистопольский, викарий Казан. Епархии.
«24» августа 1923 года.

***

(Архив УФСБ РФ по РТ. Архивно-следственное дело № 2-11184, л.31-31об.)

Его Преосвященству, Преосвященнейшему Иоасафу Епископу Чистопольскому

Справка

Представление Вашего Преосвященства и Преосвященнейшего Афанасия, Епископа Чебоксарского, кандидата во Епископа для Чувашской области свящ. Симеона Михайлова с резолюцией Святейшего Патриарха Тихона и Временного Высшего Церковного Управления от 3 сентября 1923 г. за № 21 следующего содержания: «Преосвященный Афанасий Чебоксарский перемещается на кафедру Еп. Спасского, Вик. Каз. Еп-ии; на кафедру Еп. Чебоксарского назначить ключаря Каз. Кафедр. Собора свящ. Симеона Михайлова с предварительным пострижением его в монашество и с тем, чтобы наречение и хиротония его во Еп. произведены были в гор. Казани. Епископы Цивильский и Чебоксарский должны управлять Чувашской областью на правах полусамостоятельных Епископов, с подчинением и в зависимости от Казанского Епархиального Архиерея. Разделение православных приходов в Чувашской Области между Преосвященными Цивильским и Чебоксарским должно быть произведено управляющими Казанской Епархией Преосвящен. Епископами Иоасафом и Афанасием совместно с Преосвященными Цивильским и Чебоксарским, причем о распределении они же должны уведомить Преосвященных Самарского, Симбирского и Вятского. Общее же руководство церковными делами Казанской Митрополии вместе с Чувашской Областью принадлежит Патриарху Всероссийскому» за подписью Патриарха Тихона, Архиепископа Серафима, Архиепископа Тихона и Архиепископа Иллариона, в подлиннике со всеми приложениями выдано Уполномоченному от мирян и духовенства Чувашской Области Роману Иванову под его собственноручную расписку от 3 Сентября с/г. за № 21.

Член Высшего Церковного Управления при Святейшем Патриархе Архиепископ Илларион
Москва, Донской монастырь
25/IX.1923 г., № 37

Примечания

1 Архив ФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-7193, постановление Комиссии НКВД от 14.12.1923 года о заключении в концлагерь Крылова, Широкова, Шамшева, Еланского...

2 Архив ФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 24713, л. 10.

3 Архив ФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-11184, л. 25.

4 В фонде Р-1172 НАРТ подробно описано такое управление православным епископом Афанасием (Малининым) (под руководством епископа Иоасафа (Удалова), отстраненного от управления Епархией Казанским ГПУ) Казанским Епархиальным Управлением, в которое входило и обновленческое духовенство. Это было сделано по благословению находящегося в заключении Митрополита Казанского Кирилла (Смирнова) и с надеждой покаяния обновленцев и возвращения их в лоно РПЦ Патриаршей Тихоновской юрисдикции.

5 Журавский А. В. Во имя правды и достоинства Церкви: жизнеописание и труды священномученика Кирилла Казанского в контексте исторических событий и церковных разделений XX века. – М., 2004. – С. 646.

6 НАРТ. Ф. Р-1172, оп. 3, д.464, л. 86. «Протоколы за 1923-1926 гг.». НАРТ. Ф. Р-1172, оп. 3, д.405. «Протоколы…». Первое время обновленческий Чистопольский епископ Василий жил в селе Шумково Лаишевского района. Почва для этого была подготовлена тем, что еще с октября 1923 года в церквах г. Тетюши и во всем Лаишевском районе перестали за богослужениями поминать Патриарха Тихона, митрополита Кирилла и епископа Иоасафа, а преданное Патриарху духовенство было изгнано со своих приходов (пример – жестокая расправа обновленцев над игуменьей Людмилой, настоятельницей Лаишевского жен. м-ря патриаршей ориентации).

7 НАРТ. Ф. Р-1172, оп. 3, д.422. «Рапорт…».

8 НАРТ. Ф. Р-1172, оп. 3, д.501. «Сообщения КЕУ…». Обновленческое собрание клира 25. 06. 1923 г. направило на имя архиепископа Алексия прошение поставить им во епископа Цивильского священника Даниила Филимоновича Филиппова.

9 В следственных делах архива УФСБ РФ по РТ., а так же в фонде Р-1172 НА РТ имеются документы, подробно описывающие поставление этого нового епископа и отношения его с Управляющим Казанской Епархии. Новый Чебоксарский епископ начал свое управление с отделения от Казанской епархии по национальным признакам, чем и вызвал к себе особое внимание ГПУ, был вскоре арестован и выслан из Чебоксар.

10 НАРТ. Ф. Р-1172, оп. 3, д.464, л. 53. «Протоколы за 1923-1926 гг.». В основном в ризнице хранилось облачение сщмч. Амвросия, епископа Сарапульского, фактически последнего настоятеля Свияжского монастыря, но были и старинные облачения прежних казанских архиереев.

11 В газете «Известия ТатЦика» от 16. 03. 1924 года этому была посвящена отдельная статья, в которой выразилось возмущение и непонимание церковных норм и правил.

12 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-11184, л. 89.

13 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-11184, л. 3-7.

14 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-11184, там же.

15 Журавский А.В. Во имя правды и достоинства Церкви: жизнеописание и труды священномученика Кирилла Казанского в контексте исторических событий и церковных разделений XX века. – М., 2004. – С. 649.

16 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-11184.

17 Журавский А.В. Во имя правды и достоинства Церкви: жизнеописание и труды священномученика Кирилла Казанского в контексте исторических событий и церковных разделений XX века. – М., 2004. – С. 650.

18 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-18199, Т.1, л. 242. В Москве епископ Иоасаф без права выезда находился до 18 ноября 1925 года.

19 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-11184, л. 105.

20 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-18199, Т.2, л. 405

21 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-18199, Т.6, л. 45 – 55. В Москве в 1925 году на епископа Иоасафа (Удалова) было заведено уголовное дело за № 536569.

22 Архив УФСБ РФ по РТ. Архивное следственное дело № 2-18199, Т.1, л. 250 – 251.

23 Архив УФСБ РФ по РТ, Архивное следственное дело д.2-18199, Т.6, л. 46.

24 Архив УФСБ РФ по РТ, Архивное следственное дело № 2-15145; В фонде Р-1172 НАРТ имеются отчеты архиепископа Казанского Афанасия (Малинина) и митрополита Казанского Серафима (Александрова), подтверждающие, что епископ Иоасаф (Удалов) с 1929 г. находился на покое за штатом.

25 Мануил (Лемешевский), митр. Каталог Русских Архиереев, в 6-ти томах. Личный архив митрополита Мануила (Лемешевского), г. Самара, Самарская Православная Духовная Семинария.