Милостью Всевышнего Господа, мы сегодня отмечаем церковный праздник – Сретение Господне. Это праздник, в котором, казалось бы, такое непраздничное повествование... Когда Христу-Младенцу было всего сорок дней от роду, Его Матерь, Её хранитель чистоты и девства Иосиф принесли Младенца в Иерусалим, чтобы совершить законный обряд. Смысл обряда был в следующем: первого мальчика, рождённого в семье, должны были отдать Богу. Так было и во времена древнего благочестия – до закона Моисеева – первый мальчик посвящался Богу; и он был не просто наследником своих родителей, старшим сыном – он нёс на себе долг! Не «право», а долг. Долг стоять за свою семью, за свой народ перед Богом. Он выполнял функции священнические. Посвящение ребёнка совершалось в сороковой день от рождения. С этого момента уже считалось, что он несёт в себе харизму, некую благодать, силу Божию. В древней патриархальной семье, о чём читаем в Библии Ветхого Завета, глава семьи переживался как главный молитвенник за семью.

С приходом ветхозаветного закона, который был дан через пророка Моисея, это установление, эта народная традиция прекратила своё существование, и вместо перворождённых «богослужили» потомки Аарона, специально Богом поставленные в священники. Но память особой ответственности старшего в роду за свою семью перед Богом не пропала. Это не только в Ветхом Завете, но и в новозаветное время. Если взять, например, нашу родину – Русь – и посмотреть время православного жительства нашего народа, то глава семьи всегда воспринимался как ответственный за семью перед Богом. И когда вставали молиться за трапезой или после, когда шли в храм, молиться первыми вставали хозяева, старшие в семьях. Если прийти в русский храм, скажем, XIX-го века, что бы мы увидели? С правой стороны стояли впереди седые бороды, аксакалы, старики, старшие в роду. И в каждый праздник они приходили в церковь не потому, что хотели или желали, а оттого, что считали это своим долгом – молиться за свой род, просить Господа о милости над своим родом... И слово старшего в семье всегда имело особый вес, потому что понимали, что эти люди сознают свою ответственность, свой долг. Значит, быть первым пред Богом – это не право, а долг ответственности за тех, за кого ты молишься.

С дарованием на Синае (за двенадцать веков до пришествия Иисуса Христа) через Моисея Закона, как мы уже сказали, служение старшего в роду (а род в народе Израильском – это как целый народ) стали совершать потомки Аарона из колена Левина – священники. А мальчики-перворождённые – привычка-то была – они продолжили быть носителями долга. Этого не забыли. Их – мальчиков-перворождённых – на сороковой день приносили в храм и клали на жертвенник. С призывными молитвами священники отдавали назад младенца родителям, а на жертвенник клалась жертва, которая приносилась пред лицом Господа. И таким образом свидетельствовалось, что, хотя стоять пред Богом за целый народ теперь – долг священников, но, тем не менее, ответственность за свой малый род, семью на перворождённом, на главах семей остаётся. И вот этот обряд Иосиф и Мария пришли совершить над Младенцем Иисусом.

Почему мы, православные, воспоминаем этот ветхозаветный обряд, для нас не имеющий никакого значения? А потому, что перворождённые в семьях мальчики и по сей день воспринимаются Церковью как особые молитвенники за свой род. Отсюда, конечно, вывод: мы должны воспитывать своих первых сыновей, наш долг воспитывать их так, чтобы они помнили ту меру ответственности, которая на них лежит.

Для нас, переживающих сегодняшний праздник, в этом событии ещё нечто есть. Мы видим в том описании, в Евангелии от Луки, что, когда Младенца Иисуса принесли в храм, то там произошли события неординарные. Священник взял, положил Младенца с молитвой на жертвенник, потом отдал родителям, прочитал молитвы, принёс за Него жертву. Но тут произошло нечто из ряда вон выходящее: когда Дева Мария и Иосиф занесли Младенца Иисуса в храм, Его встретил старец Симеон. В Евангелии кратко о нём сказано, что он праведник, высокой чистой святой жизни старец, ждал спасения израилева и всех народов, которое должно совершиться через Спасителя мира. Он с особой верой ждал Спасителя мира, был в преклонных летах, и ему было обещано Святым Духом, что он не умрёт, пока не увидит пришедшего в мир Спасителя всего человечества. Предание церковное говорит, что к этому моменту ему было больше трёхсот лет. Также предание говорит, что он был один из участников перевода Библии с еврейского на греческий язык при царе Египта Птоломее Филадельфе. Этот царь Египта решил собрать в своей столице, Александрии, все книги, которые тогда существовали в мире, переведя их на язык международного общения. Тогда это был язык греков – эллинский язык. Тем более, в Александрии жило много евреев: Палестина рядышком находилась и в то время входила в состав Египта. И он отдал приказ перевести книги евреев – религиозные книги Библии Ветхого Завета.

Члены Синедриона из Иерусалима направили в Александрию 72 человека учёных, которые хорошо знали и еврейский, и греческий язык, и были, одновременно, людьми, как сейчас сказали бы, воцерковлёнными, то есть могли правильно перевести Библию. Отправили специально не одного, а целых семь десятков для того, чтобы переводили не «отсебятину», не как кто-то отдельный понимает, а как возвещает Господь. Они совершали перевод в Александрии, но у каждого была какая-то часть книги, которую он переводил, а потом все вместе обсуждали. И вот, Симеону (предание так говорит) поручили книгу пророка Исаии. И тот переводил её с еврейского на греческий. Человек, когда работает, потихонечку на автоматический уровень сходит. И вот он пишет... а у него не бумага, не чернила, как в наше время, а пергаментная дорогая кожа, и пишет он специальным инструментом – писалом. И вот он доходит до места, где написано у пророка Исаии: «Вам будет дан знак, знаменье. Дева, девственница забеременеет, выносит и родит. И это будет «Бог на земле», рождённый Ею... » И Симеон, на уровне автоматическом, пишет: дева, девственница родит. Потом он остановился и задумался: «Девственница родит?..» И он решил написать по-другому. Он написал сначала слово «парфенос» (по-гречески – «девственница») и взял скребок, чтобы написать слово «альма», которое переводится как «молодая женщина, девушка». Между словом «девственница» и «девушка» есть разница. И он, вместо «парфенос», «альмос» захотел написать. Он взял скребок, чтобы стирать и, как Писание говорит, в этот момент остановил его Ангел, который сказал: «Не делай этого, не вноси в слово Божие слово человеческое. Ты будешь жить и не умрёшь, пока не увидишь, как исполнится это слово. Именно Девственная родит и явит миру Спасителя и Бога». Потрясённый происшедшим, Симеон написал слово «дева» (по-гречески «парфенос» – «дева, девственная незамужняя, чистая), и пошла его жизнь далее.

Он прожил долгую жизнь. Что такое – прожить более трёхсот лет? Дети уже умерли, внуки уже умерли, ты остался один чужой среди чужых. Слабый, больной, престарелый и никого нет из родных вокруг. Это тяжёлая картина, особенно, если это умножить на материальное состояние. Тогда пенсию не платили, и родителей кормили дети. Так нет детей, они уже умерли, и внуки умерли. Кто будет заботиться о нём в его старческом возрасте? И старец Симеон, написано в Евангелии, жил при храме, молился. Подаянием жил и жил только одной надеждой. Молодые не знают, но старики меня поймут – с возрастом желание умереть всё больше и больше. Мы устаём от земной жизни. Если бы мы жили праведно и чисто, нам нравилась бы жизнь. А так как мы живём: что сеем, то и жнём, – поэтому жизнь нам в тягость, в муку. С возрастом многие мечтают: скорее бы умереть. Вот и старец Симеон, ему жизнь была уже не в радость: старый, больной, одинокий, он всё ждал и молился, когда же придёт этот день, и он увидит исполнение сказанного ему Ангелом, увидит Спасителя человечества, Который придёт в этот мир, а его земному бессмысленному бытию, долгому и мучительному, придёт конец...

Старец Симеон молился о приближении этого дня. И вот, однажды Дух Святой повёл его в храм, где он увидел входящую пару: старец Иосиф, молодая Дева Мария и Младенец на руках. Написано в Писании, что Дух Святой повёл его. И он, подойдя к ним, взял на руки Младенца и сказал слова, которые написаны в Писании, слова которые звучат так: «В сегодняшний день ты отпускаешь меня Владыка, ибо вот глаза мои, наконец-то, увидели обещанное, радость Израиля, спасение языческих народов... »

В этот день Церковь за богослужением в молитвах своих, в каноне, в стихирах прекрасно поэтически перефразирует эти слова, наполняя их глубинным смыслом. Мы с вами слышали, например, как в запевах на 8-й песне канона говорилось: «Не старец меня держит, – слова Иисуса. – Я держу его. Это он от Меня отпущения просит...»

Действительно, в сегодняшнем богослужении масса таких прекрасных слов, которые выражают то, что человек земной, старец, держит на руках Того, Кто в виде младенческом является Богом Всесовершенным, и в Своих руках содержит всю вселенную. Старец, наполненный жизнью и годами, держит в руках Того, Кто является Источником жизни всего сущего и Кто является Сам Себе вечным. На руках старца и Богоматери сегодня Тот, Кто восседает на херувимах и архангелах. Сегодня глазами видят зримо Того, Кто невидим по Своему естеству и на Кого боятся взглянуть чистые херувимы. Сегодня всё богослужение проникнуто этим смыслом, и при этом говорится, для чего всё это. Для того Бог, смирив Себя, стал подобный нам, человекам, даже до младенческого возраста, чтобы нас из неразумия умственного – «младенства», из неразберихи чувств младенца ввести в полноту Богоподобия. Бог стал человеком, чтобы человека сделать богом.

И сегодня мы видим, как старца – Ветхий Завет – встречает Завет Новый. Мы видим, как старость встречает юность, и ветхое отступает, давая время царствованию Евангелия, народом Которого являемся все мы.