Сайты митрополий, епархий, монастырей и храмов

Архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий, годы духовного становления которого пришлись на хрущевскую «оттепель», называет их самыми радостными и самыми тяжелыми одновременно. Но и в то время, и в нынешнее начинать нужно с себя, считает владыка.

- Владыка, какие воспоминания детства особенно ярко запомнились Вам?

- Я из простой деревенской семьи, единственный ребенок у родителей. Мама с детства пела в хоре, носила меня в церковь еще младенцем, она и воцерковила меня. Мой папа, когда вернулся с фронта, стал председателем сельского совета, потом председателем колхоза, в храм, конечно, не ходил, но и коммунистом не был. Помню, после войны, когда крестные ходы были запрещены, отец, несмотря на запреты, выдавал верующим необходимые справки, чтобы крестный ход мог состояться. Это была такая чудесная картина, когда верующие – взрослые, дети, не скрывая своей веры в Господа, шли от села к селу, от храма к храму. У нас крестные ходы совершались чуть ли не до самой смерти Сталина.

Отец мой скончался еще в первый год моего служения диаконом, похоронен при нашем храме в Кимрском районе. Мама приехала ко мне в Казань и жила здесь. Теперь похоронена на Арском кладбище недалеко от алтаря.

Храм в Кимрах, куда я с детства ходил, закрыли, обвинив настоятеля в том, что он привлекал меня к участию в богослужениях. Это была трагедия всей нашей православной общины. В течение года в Кимрском районе было закрыто более десятка церквей. Если в 20-30 годы храмы закрывались, но внутри оставались целыми, то в хрущевские годы была установка их разорять. Времена хрущевской «оттепели» были не менее страшными, чем печально известные «безбожные пятилетки».

Это был самый тяжелый период в моей жизни. Многих сверстников уничтожали духовно - заставляли отречься от Церкви, вести атеистическую работу. Надо было выбирать: оставаться в селе было очень тяжело, и расставаться с родными – тоже тяжело. Я решил уйти. Под Сергиевым Посадом жил знакомый архимандрит, отец Герман (Красильников). У него находила убежище молодежь, и мне тоже удалось там укрыться. Это были тяжелые годы для верующих. Мне, христианину, чтобы уцелеть физически, пришлось покинуть свою малую родину: в 1967-м году с помощью Божией и добрых людей я уехал в Казань.

- Как складывалась Ваша жизнь вдали от родины?

- Сначала прислуживал псаломщиком то в одном храме, то в другом. Потом Господь направил меня к отцу Александру, будущему епископу Михаилу (Воскресенскому). Именно о таких служителях Церкви Христовой люди говорят «пастырь добрый». Владыка горячо и искренне переживал за судьбу Церкви, при нем в епархии ни одного храма не закрылось. Он один из тех трех архиереев, которые впоследствии подписали Обращение к правительству по поводу гонений на Церковь.

Владыка отнесся ко мне с большим вниманием: несмотря на возражения уполномоченного по делам религии благословил меня быть псаломщиком в храме Ярославских чудотворцев на Арском кладбище, где я прослужил целый год. Квартиру снимал у одной очень верующей женщины. Она была одинока, ее муж и сын погибли во время гражданской войны. Часто после богослужения большой компанией мы заходили к ней, она устраивала обеды, чаепития. Это был какой-то особый мир - чистый, духовный, который, в какой-то мере, и сформировал мое мировоззрение.

То время я запомнил как самое радостное в моей жизни. Наш приход отличала особая духовность, нам выпало молиться вместе с монахинями, опытными священниками, которые прошли через тюрьмы, через ссылки, пережили страшное время репрессий. Отбыв сроки заключения иногда по 25 лет, они сохранили себя, как личности, были чистыми, как дети. Пожилые по возрасту, но юные душой. Казань и сегодня живет молитвами тех людей. И Православие живо на этой земле, не смотря ни на что. Счастлив, что мне выпало жить в такие годы. Это были годы не только гонений, но и годы общения с людьми совершенно другого мира, годы духовного роста.

- Именно тогда Вы встали на путь служения Богу и людям.

- Через год после приезда в Казань меня рукоположили в сан диакона уже в Никольском соборе. У нас была сплоченная община старой закваски, и молодежь тянулась в Никольский собор, чтобы послушать проповеди отца Александра. Помню, как мы отстояли свой собор – власти намеревались его закрыть Из храма уже начали выносить ценные иконы, чтобы передать их в музей. Но мы дежурили день и ночь с палками и, в конце концов, все иконы вернули на место, а храм, слава Богу, не был закрыт.

Через четыре года владыка Михаил (Воскресенский) рукоположил меня в священники. Я закончил семинарию, поступил в академию. В 1976 году был пострижен в монашество и назначен настоятелем Никольского кафедрального собора и секретарем Казанского епархиального управления. В 1988-м году, так Богу было угодно, у меня была хиротония во епископа, а в 96-м – архиепископа. В 90-е годы каждый день преподносил какие-нибудь сюрпризы, но именно благодаря тем людям, которые здесь жили, и с которыми я начинал духовную жизнь, епархия стала возрождаться. В нас было столько решимости, что мы сумели вернуть для молитвы Петропавловский собор, выселив из него музей, планетарий, какие-то еще конторы. Мы выходили после службы и шли с крестным ходом к Дому правительства и добились, чтобы собор вернули верующим.

Ни один архиерей сам по себе ничего не сделает, если вокруг него не будет много хороших людей – деятельных, искренне верующих в Господа. А таких людей вокруг меня было немало.

В начале 90-х годов стабильность и безопасность республики, да и государства в целом, была под угрозой. Все это нам пришлось пережить, мы испытали на себе, сколь тяжело приходится, когда начинают различать людей по национальному признаку. Хотя межрелигиозные отношения в Татарстане являются исторически сложившимися, но и у нас были, и в центре России сейчас есть лидеры, которые могут разжигать конфликты, кулаками доказывать свою правоту. Только ведь никто никуда уезжать не собирается, Россия - наш общий дом, и надо находить возможность мирного сосуществования.

- Владыка, сегодня, как никогда, ценен опыт мирного сосуществования в государстве нескольких религий. Расскажите, как в Вашей епархии строится работа в этом отношении?

- Скоро будет пятьсот лет, как православные и мусульмане живут на этой земле бок о бок. У нас и до советской власти, и при ней мирно сосуществовали две конфессии. Почему у нас нет каких-либо трений? Потому что мы договорились с мусульманами, что никогда не будем затрагивать богословские вопросы, являющиеся болезненными. Мы стараемся находить общий язык по всем проблемам, относиться друг к другу по-братски. Уважение национальных чувств и образа жизни любого народа - непременное условие мирного сосуществования.

В Республике Татарстан при Кабинете министров существует межрелигиозный совет. Он решает, в основном, имущественные вопросы. Совместно с мусульманами мы занимаемся устройством молитвенных помещений при больницах, тюрьмах. Делать это самостоятельно никак не можем, потому что такая возможность предоставляется обеим конфессиям на равных условиях.

Республика всегда была и остается православной. Тем, кто никогда не был в Татарстане, кажется, что здесь и храмов-то нет, только одни мечети. Но на самом деле, количество храмов нисколько не меньше, чем мечетей, даже больше.

- Ведется ли в Татарстане преподавание Основ православной культуры?

- Пока у нас с этим проблемы. Руководство республики считает, что надо преподавать основы всех религий. Сейчас написано довольно-таки хорошее пособие по основным религиям, которое мы поддержали, но преподавание ведется только в некоторых школах. Мы надеемся, что, если будет введено преподавание по всей России, то и у нас этот предмет будет внедряться. Этого ждут и мусульмане, и православные.

- В Казани находится дорогое сердцу каждого христианина место обретения Казанской иконы Божией Матери. Там стоит часовенка, а вокруг – такая разруха. Есть ли у вас планы на эту территорию?

- Это территория Казанского Богородицкого монастыря. В старинных монастырских корпусах в советское время располагалась табачная фабрика, сейчас эти здания стоят обезображенными. Мы стараемся, чтобы комплекс полностью передали епархии. Претендующих на эту территорию, да еще в центре города, очень много. Но закон о передаче собственности Церкви принят, и мы будем настаивать на том, чтобы вся территория вокруг места обретения Казанской иконы Божией Матери была передана епархии. С Божией помощью и с помощью хороших и добрых людей, думаю, ее передадут нам.

- Владыка, что Вы могли бы пожелать читателям нашей газеты?

- Человек должен стремиться к почести горнего звания. Просто так ничего в жизни не дается. Крест не дается не по силам. Иногда нападает меланхолия, что я ничего не могу, кто-то за меня должен что-то сделать или решить мои проблемы. Но определяться надо самому, самому принимать решения. Встать и идти через тернии, через скорби, через несение своего жизненного Креста - только так человек может воссоздать в себе образ Божий. Над этим надо трудиться и молиться. Молиться, чтобы найти самого себя. Как говорит апостол Павел, «всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите» (1 Фес. 5: 16–18). И Бог мира будет с вами. Вот к этому и надо стремиться.

Беседовала И. БЕЛОЦЕРКОВСКАЯ