Новости Симбирской митрополии РПЦ

Адрес сайта Симбирской митрополии - www.mitropolia-simbirsk.ru

 

7 Ноября 2010

СВЯТЫНЯ МАЛОЙ ЗЕМЛИ.
У Казанского храма – день Ангела!

«Здесь все стены пропитаны молитвой, а полы слезами!».
Архимандрит Адриан Шитов.

4 ноября 1612 года народное ополчение Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского вошло в Москву с образом Казанской Божией Матери. В первый воскресный день после освобождения русское воинство и все горожане совершили торжественный крестный ход с Казанской иконой Божией Матери. Тогда же было установлено празднование Пресвятой Богородице в честь Её Казанской иконы в благодарность за избавление Москвы и России от поляков, а на Красной площади князем Пожарским был воздвигнут собор, куда поместили чудотворную икону Божией Матери.

Возрожденный исторический праздник народного единства России, когда сам народ решил освободить свою Родину от захватчиков,- главный государственный праздник страны.

Через 400 лет в этот день в 2010 году в далеком от столицы Казанском храме села Кивать Кузоватовского района Ульяновской области состоялся Престольный праздник в 120-летний юбилей храма. 4 ноября 1890 года сельская церковь была освящена, восстановленная после пожара, сгоревшая до тла тремя годами раньше, но восставшая из пепла усилиями сельского прихода.

Здесь я хочу привести некоторые странички необыкновенного документа, волей Божией сохранившегося до наших дней:

ИЗ ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКОЙ ЛЕТОПИСИ БОГОРОДИЦЕ-КАЗАНСКОЙ ЦЕРКВИ СЕЛА КИВАТЬ КУЗОВАТОВСКОГО РАЙОНА НАСТОЯТЕЛЯ ПРОТОИРЕЯ ИРАКЛИЯ ЖЕМЧУЖНИКОВА, умершего 27 марта 1922 года. Летопись продолжал вести старший сын батюшки протоиерей Александр Жемчужников. В 1926 году рукопись изъята богоборцами. Священник был расстрелян в 1937 году.

«ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКАЯ ЛЕТОПИСЬ

БОГОРОДИЦЕ-КАЗАНСКОЙ ЦЕРКВИ СЕЛА КИВАТЬ. Часть первая.

Приходский храм построен в тысяча восемьсот девяностом (1890) году, благословением Преосвященнейшаго Варсонофия Епископа Симбирскаго и Сызранскаго. Здание деревянное на каменном (из дикого камня) фундаменте, под железною крышей и огорожен деревянною резною оградой. Стены храма снаружи обшиты тёсом и, как внутри так и снаружи, окрашены масляною краскою, а также и кровля. Этот храм, со времени открытия прихода, уже третий. Первый же – был построен в конце царствования Государыни Императрицы, Анны Иоановны, благословением Высокопреосвященнейшаго Гавриила, архиепископа Казанскаго и Свимлискаго в тысяча семьсот тридцать седьмом году (1737); что видно было из надписи на кресте, сооруженном в память освящения храма; к несчастию, крест этот в пожар 1887 года, сгорел. Храм был построен для новопросвещенной св.[ятым] крещением // (2 л.) мордвы; что видно из следующей надписи на престольном Евангелии: Евангелия сия Императорскаго Величества казенная выдана из конторы новокрещённым детям Казанския епархии Симбирскаго Уезда новостроенного села Богородскаго Кивать тоже в церковь Божию иерею Борису Иванову, октября 27 дня 1744 года. Подобная же была надпись на цветной триоде, сгоревшей в пожар 1887 г….

… В 1883м году храм этот, просуществовав сто сорок пять (145) лет, разобран, а на место его в названном году выстроен новый храм, гораздо обширнее прежнего; вновь отстроенный храм был обширнее прежняго; вновь отсроенный храм был обширнее разобранного на столько, что старый храм весь помещался в нем, так что, когда в 1882 году работали фундамент под новый храм, то старый храм ни сколько не тревожили;…

… Крест на настоящем храме был водружен тот самый, который был на прежнем храме, только он был вызолочен червонным золотом на мордан, а крест на колокольню был // (4 л) сделан новый на подобие главнаго, и также вызолочен червонным золотом на мордан. Колоколов на этом храме было четыре: первый весом в 26-ть пудов, второй 3п., третий 34 фунта и четвертый 32 фунта. Престолов в нем предположено было сделать два: главный в честь Казанской Иконы Божией Матери, а в трапезной теплой части храма был устроен в том же году и освещен 29-го января 1884 года в честь Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла…

…, наступило роковое одиннадцатое сентября тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года. В этот памятный для всей Кивати, день во втором часу по полудни при сильнейшей буре в юговосточной части села поднялся пожар, пришедший (в каких нибудь десять минут) вскоре на приходский храм и истребивший в течение двух с половиною часов две трети домов лучших прихожан (сгорело двести одиннадцать домов, а осталось // (5 л) сто четырнадцать домов) со всем имуществом. Из имущества церковного успели спасти только: серебряный напрестольный крест, напрестольное Евангелие с серебряными наугольниками, ковчег с запаеными дарами, сосуд с прибором и походные крест и Евангелие аплеке, эти вещи вынесены священником, а диакон О. Сергиевский успел спасти: серебряное, приобретенное только весною этого года, кадило и церковные документы: Киватьские с 1872 года, а Чекалинские, с 1864 года. Столяр, работавший в это время в настоящем храме вынес: площаницу, три ризы с епитрихилями и икону двунадесятня праздников, а еще кто то успел взять четыре подсвечника; вот и все имущество церковное, оставшееся после этого пожара, более никто к церкви не приходил, да и не было возможности пройти, потому что из всего села стало как бы огненное озеро, перемешанное с ураганом пыли и облаками дыма. Паника была так велика, что никому никого и ничего не было жалко, а всякий берег и спасал только самого себя. Дома у диакона и псаломщика тоже сгорели, а дом священника, по благости и милосердию Божию, остался целым и невредимым. Когда пожар окончился и народ стал собираться толпами, чтобы пожелеть никто не тужил о себе, а соболезновал более // 5(оборотн.) о храме, так как всякий настрадавшийся имел получить страховую премию за огоревшия постройки, а храм, как не вполне оконченный постройкою, застрахован не был, и за него общество крестьян оставалось еще должным конторе Пашкова 2500 рублей. Страшна была картина свирепствовавший стихии, но не так тяжела; гораздо тяжелее была последующая картина: когда наступил вечер, то полуторатысячная толпа раздетая и голодная не знала где приклонить голову, потому что всем погорельцам не мыслимо было разместиться по оставшимся целым домам. Страшно вспомнить эту раздирающую душу картину и описать ее трудно; а когда наступило осеннее ненастье, а оно наступило через три дня, то погорельцам стало еще труднее: в домах, как я сказал, разместиться было немыслимо, почему все бани, овины и даже погреба были заняты людьми, а в домах только пекли хлеб. Трудно было и мне тогда смотреть на своих кормильцев и духовных детей; с великою болью в сердце вспоминаю и сейчас это испытание Божие, низпосланное на мой приход и прихожан! После пожара этого, первое, что пришло мне в голову, это похлопотать через Преосвященнаго о безвозмездном отпуске леса на постройку новаго храма из удельных дач, // (6 л) о чем и подал просьбу. По просьбе этой от меня удельная контора затребовала смету сколько и какого леса потребуется на постройку новой церкви. Составив, при помощи архитектора, смету я немедленно отослал ее в контору и был вполне уверен, что лес на постройку будет отпущен, но прождавши целый год, не дождался не ответа не отказа. Не дождавшись ничего, я сам стал просить у своих богатых знакомых, чтобы они помогли чем нибудь, и мои просьбы не остались без успеха…

… Потом разослал множество писем своим знакомым с просьбою пожертвовать сколько нибудь на святое дело и от них получал посильную лепту – Господь видимо помогал мне в начатом деле…

… С началом работы на церковной площади, как бы проснулись и прихожане: один вез дикарб, другой известь, третий песок, четвертый воду и хотя это было по наряду, но видно было, что с большой охотою…

… с благословения Преосвященнаго, послан был сборщик, крестьянин села Кивати Спиридон Трофимов Лютин, в первопрестольную столицу – Москву…

… Лютин пробрался в Святейший Правительствующий Синод и выпросил в пособие на построение храма сумму в тысячу девять сот четыре рубля шестьдесят сем копеек (1907 р. 67 к.), каковая и была выслана через Д.[уховную] Консисторию в июне месяце 1890 года…

… Сего же тысяча восемь сот девяностого года, месяца октября в двадцать второй день, в день празднования иконы Казанской Божией Матери, извалением и благостию Божию, благословением Преосвященнейшаго Варсонофия, епископа Симбирскаго и Сызранскаго, придельный храм, во имя Святых Апостолов Петра и Павла, хотя и не вполне оконченный постройкою, был освящен. Чин освящения храма, совершали: местный благочинный О. Михаил Иванович Адриановский, приходский священник Ираклий Жемчужников, с. Томылова священник О. Иоанн Евфимович Ильинский, с. Баевки священник О. Николай Александрович Державин и села Шереметьева – Никольскаго священник О. Николай Егорович Столянов,...

… Великая радость была в то время в приходе: во время крестного хода вокруг храма со Св.[ятым] антиминсом у многих прихожан видны были слезы умиления, радость эту разделяли с нами и многочисленная толпа постороннего народа, пришедшего помолиться из разных соседних сел. Все радовались и дивились, что Господь помог создать такой величественный храм и почти без всяких собственных средств, а лишь на // 9(оборотн.) средства, отпущенныя Св.[ятейшим] Синодом, консисторией и разными благотворителями. Слава Господу благоволившему тако! По совершении освящения храма по древнему обычаю, на новоосвященном престоле непрерывно в течение сорока дней было совершаемо Богослужение о здравии и упокоении всех благотворителей храма…

… За смертию, протоиерея Ираклия Жемчужникова, прослужившаго на пользу церкви около 41-го года в с. Кивати, умершаго 27 марта скоропостижно, место священника предоставлено было 19 апреля, его старшему сыну священнику с. Тетюшской Слободы, Симб.[ирского] у.[езда] Александру Жемчужникову, по приговору прихожан и резолюции архиепископа Александра. Дом был предоставлен весь вновь прибывшему иерею. Страстную Седмицу и Святую Пасху служили священники с. Кузоватова Ясенский и Силецкий.

1918 год

… Убийство псаломщика.

Против большевиков на ст. “Безводовка” стояла армия “чехов”. Когда рота большевиков – красноармейцев явилась в Кивать, около 2-х час. ночи трое из них, назвавшихся чехами, пришли к псаломщику П. Павлову и просили его указать им дорогу в с. Томылово (в 4 в.от ст. Безводовка). На дорогу попросили покормить их, для каковой цели завел их в ближайший омшаник (зимовки для пчел), где его, якобы за укрывательство в своем доме чехов, убили выстрелом в висок. Летописец тоже был приговорен красноармейцами за 36-ти летнюю жизнь, якобы кулаческою, к расстрелу. Но, верно “Бог не выдаст, так свинья не съест”, прежде чем расстрелять меня, они почти поголовно опросили прихожан, действительно ли я обижаю их, и когда это не подтвердилось, оставили в покое…

Убийство протоиерея Ильинскаго.

12-го сентябра штаб военный, стоявший в доме прот. Ильинскаго при с. Томылове, выбыл в с. Студенец, а 13-го сентября, отслуживши вечерню к празднику Воздвижения Животв. Креста, О. Ильинский был приглашен напутствовать больную. И когда он вышел из ворот для сказанной цели, явились три красноармейца; один из них сорвал с него походную дароносицу и сказал: “будет уже обманывать народ, ты арестован” и тут же в чем он был, не дав проститься с семейными увели под конвоем на ст. Безводовка, а утром около час 10-ти вывезли его за Кузоватовский тупик в вагоне и здесь в лесной опушке не дальше ½ версты от полотна ж. д. расстреляли и, вырыв небольшую яму, едва, едва прикрыли землею, за что никто не знает…

… Нравственное и материальное состояние прихода.

Когда народ понял, что Советская Власть не только не улучшила положение крестьянства, но легла полным гнетом на его изломанную спину, то вспомнил и опять Бога: посещение Богослужения усилилось; обращение с молитвою к Богу чрез Заступницу усердную и Святых Угодников увеличилось; к духовенству стал относиться с особенным уважением, даже лучше чем до революции. Разорение народа по случаю неурожая и налоги Советской Власти в виде гужевой повинности по перевозке дров на станцию – и на все жизненные продукты, начиная с хлеба и кончая березовыми метлами и костями палых животных довели его до полнаго обнищания: где в хозяйстве было две – три лошади, осталась только одна, а то и не одной, коров и овец также // 78 осталась только четвертая часть; начальство каждодневно требовало до 15-ти лошадей для своего проезда от села до села, кроме сего каждодневно общество обязывалось выставлять в Волость четыри подводы дежурных, для вывозки товарищей – чиновников в разныя местности. Неисполнение распоряжения наказывалось арестом от одного мес. до трех и более месяцев в арестном подвале на полуфунте хлеба и воде. При встрече друг с другом, только и слышалось восклицание: “Ну и свобода! Провалиться бы ей в преисподнюю!..»

Это отрывки из летописи, которую вели два священника: отец и сын Жемчужниковы.

Могила протоирея Ираклия Жемчужникова находится в ограде церкви. Точное месторасположение ее неизвестно, но в ограде у алтарной части храма установлен памятный крест. Место захоронения протоирея Александра Жемчужникова расстрелянного в 1937 году неизвестно.

Прошли долгие годы, в череде которых были ужасные времена для русского народа и православной церкви. И вот сегодня, в Казанском храме Архиепископом Симбирским и Мелекесским Проклом отслужена Божественная Литургия.

Указом архиепископа Симбирского и Мелекесского Прокла в день 120-летия приходского храма во имя Казанской иконы Божией Матери:

«Отец Александр Нуштаев награждается правом ношения палицы!»

Аксиос! Аксиос! Аксиос!

Двадцать один год назад в Ульяновскую епархию Патриархом Московским и Всея Руси Пименом был направлен епископ Прокл для создания губернской епархии, возрождения храмов и монастырей. Через неделю после своего приезда Владыка Прокл совершил свою первую Божественную Литургию на Симбирской земле именно в этом сельском храме и в этот же день,- 4 ноября. Сегодня храм был переполнен! Столько народу в сельских храмах я еще не видел. Люди стояли от крылечка до амвона плотной единой массой.

Перед крылечком церкви, верующие встречали Владыку: от ворот до солеи поверх дорожки богомолки уложили плотным покровом под ноги архиерея свои головные платки. Получилась пестрый, разноцветный ковер, по которому шел архиепископ, будто по радуге-лестнице, поднимаясь и входя, и идя по святому храму.

С праздником иконы Божией Матери Казанская поздравил Архиепископ Симбирский и Мелекесский Прокл. Владыка рассказал верующим о далеких событиях, выпавших испытаниях на долю Русского народа в смутное для Руси время. Когда Господь своей волею наказал власть придержащих, отвергнувших Его, отвергнувших Святую веру, попустивших на русский престол иноземных царей. Карою великой стали для страны католические захватчики, пришедшие с Польской и Шведской земли, они губили и уничтожали русский народ, не щадили ни старого, ни малого. Искореняли мечом и огнем православную веру, разрушали, грабили и оскверняли Святые Церкви и монастыри, убивали священнослужителей. Митрополит Гермоген был заточен поляками, лишен пищи и воды, замучен голодной смертью. Митрополит воззвал к русскому народу, что никто, кроме самого народа не сумеет спасти Отчизну от иноземного ига. Собравшийся Земский Собор, единогласно поддержал купца Минина и князя Пожарского о спасении Отчизны. Для спасения нужны было войско и оружие. Людей для ополчения было достаточно, а денег для закупки оружия и провизии жители богатого Нижнего Новгорода давать не хотели. Отвечали: «У нас денег нет». Одни лукавили, что все деньги потрачены на товары, которые с караванами ушли на Каспий, другие, что казна в дальнем городе и денег ждать придется долго, третьи, что все средства с приказчиками где-то в Сибири… Купец Козьма Минин, прекрасно разбираясь в умах и сердцах своих земляков, бросил свой знаменитый клич: «Заложим жен и детей наших, но спасем Русскую землю!» И опять никто не осмелился возражать. А тогда Минин с выборными собором людьми, взял силой и выставил на продажу в холопы детей и жен всех самых зажиточных новгородцев! Отцам семейств ничего не осталось, как доставать из тайников спрятанные сокровища и деньги и выкупать собственные семьи. Так было.

4 ноября 1612 года народное ополчение Козьмы Минина и воеводы Дмитрия Пожарского вошло в Москву с образом Казанской Божией Матери. В первый воскресный день после освобождения русское воинство и все горожане совершили торжественный крестный ход с Казанской иконой Божией Матери.

Об этих страницах из истории русского народа и православной Церкви говорил Владыка народу. И о многом еще: о достойных священниках, которые окормляли в разные года этот Святой храм во имя Казанской Божией Матери. О благодарности всем жителям села и меценатам всех эпох и времен, способствовавшим строительству, благоукрашению, а главное: не давшим погасить очаг Божией Веры в этом маленьком российском селе. Поскольку и вера, и надежда, и любовь складывается из разрозненных малых частичек, которые так слабы и малы отдельно, но вместе,- это великая сила, которую не погубить, не сломать, не поработить! Сила Отчизны в единстве народа, независимо от его национальности и религиозной принадлежности. Враг, видимый и невидимый, не сможет сокрушить нашу Святую Русь! И сегодня очень тяжело народу, а почему? Да потому что 70-т лет народ старался жить без Бога. Так говорил наш Владыка своим духовным чадам. Так было.

Из воспоминаний Владыки от его первом Богослужении на Симбирской земле в Казанском храме села Кивать: «Когда я приехал сюда впервые, здесь был замечательный и очень большой церковный хор, певчими заполнен был весь клирос. А управляла хором маленькая женщина Лидия Ивановна, Она очень усердно управляла хором и службой. Я неоднократно потом здесь бывал, и должен сказать, что она оставила о себе такую добрую память о себе. Вспоминаю её с любовью. Дай Бог, чтобы каждый из нас, независимо от того, какой пост он занимает в обществе, оставил бы о себе подобную добрую память».

Страницы истории симбирской епархии, многими годами ранее (записаны Нафанаилом):

Архимандрит Адриан Шитов, настоятель Свято-Никольского храма в селе Оськино и храма св. Веры, Надежды, Любови и Софии в г. Инза, вспоминает, как одиннадцатилетним мальчишкой ходил в Киватский храм, один из немногих не закрывавшихся для Богослужений. Батюшка шутит, самый лучший транспорт в те годы: пешком: «Жили тогда в селе Старое Тимошкино. До Кивати километров тридцать. Шли долго, вроде и село видно, а храма всё нет. Ходили мы втроем с двумя подружками: одна старая дева и её соседка старенькая бабушка. Как обычно приходили с Тимошкина в Заречное, с Заречного шли через Зотово озеро на Коромысловку, и потом в Кивать». Приходским священником в те годы в Казанском храме был отец Сергий Жаринов, который прежде служил в Павловке. В Кивати он пробыл недолго, через год опять попросился в Павловку к семье, которая не захотела переезжать в это село. Потом здесь служил отец Федор Лукин. После него настоятели менялись: отец Илья из Самары, отец Александр, отец Сергий Аристов служил на приходе семь лет и ныне здравствующий отец Александр Нуштаев. По словам отца Адриана он не помнит, чтобы храм не работал долгое время: «Власти придумывали разные козни, чтобы остановить Богослужения: то объявят карантин под угрозой ящура, то еще что-нибудь. Я в то время еще ничего особо не понимал, но мне понравилось, что люди были здесь очень приветливые, в храме уютно и красиво, иконы очень древние. Когда-то здесь был старообрядческий храм, но он сгорел, уже в советское время. Некоторые иконы были перенесены сюда. Очень хорошо пели, был свой Киватский хор, а по праздникам собирался еще один хор из местных, которые отличались особенно хорошими голосами. Всегда было многолюдно. Да и храм был единственный во всей округе. Приходили в основном летом, на каникулах и когда родители отпустят. А когда я уже повзрослел и начал работать, то в любое свободное время приходил в этот храм. В селе был у меня друг Геннадий Крюков, жил с матерью и бабушкой. Очень хороший человек. Впервые и именно в этом храме я начал читать во время Богослужений, было мне тогда 14-15 лет. Вместе с моим другом Геной мы читали Часы, и что кому достанется. Был здесь замечательный псаломщик дядя Яша. Человек необыкновенной доброты. Прекрасный знаток и пения и церковного устава. Хотя здесь проблем с этим не было никогда. После смерти дяди Яши, псаломщицей стала женщина, которая была не такой доброты, и гордилась своим положением. Но знала свою службу прекрасно. А на осеннюю Казанскую всегда особенно много собиралось народа. Летом не всегда, кто на сенокосе, кто в огороде. А осенью приходили все.

«И я не знаю ни одного человека того времени, кто бы не знал тропаря «Заступница усердная»! К иконе Казанской Божией Матери в народе всегда во все времена было особенное почитание. Киватские всегда особенно заботились о своей церкви, даже, когда власти облагали приход высокими налогами, они ходили, собирали деньги, находили, чтобы только церковь работала. Я очень хорошо все помню, где и какие бабушки стояли, их лица, голоса… В Алтарь без надобности никогда не заходил, в основном только убирался, особенно перед праздниками. Самым требовательным был отец Федор Лукин, в селе то очень грязно было, дороги к храму не было, и в храм с ногами заносили и пыль и грязь, по нескольку ведер выносил. Местные власти давили любыми путями, чтобы закрыть церковь, но народ во все время отстаивал. Теперь все плохое вспоминается как страшный сон, будто всё это только приснилось. Слава Богу.

Храм очень намоленый, Здесь все стены пропитаны молитвой, а полы слезами! До сих пор, когда я прихожу в этот храм, я ощущаю себя будто под крылышком родной матери, когда тебе плохо, или, когда тебя обидят, а мать пригреет и пожалеет…».

По словам отца Адриана Шитова церковь тогда, в коммунистические времена, была не в таком благолепном виде, как сейчас, выглядела помрачней: ни средств, ни материалов на ремонт никогда не давали, и верующие даже не помышляли об этом. Лишь бы не закрыли храм.

Вокруг стояли вековые тополя, будто собой прятали, заслоняли и затеняли церковь от дурных глаз. Заросшая акацией, старая деревянная ограда из штакетника. Покосившееся крыльцо, со скрипучими широченными ступенями. Обожженные солнцем, как будто языками адского пламени минувшего страшного коммунистического века и омытые дождями, как слезами стены сельской церкви, окропленная кровью священников земля солнечной Кивати. Так было.

Во времена советской власти действующих храмов по губернии было очень мало. И в дни, когда в Казанском храме проходили службы со всей области и съезжались сотни людей, со своими печалями и горестями, и помолиться и причаститься, и венчаться и креститься. Народ собирался в селе за день, а то и за два до службы, и во всех домах сельчан в эти дни жили постояльцы, никого не оставляли на улице! Бывало, сами хозяева уходят ночевать в баню или сарай, а гостей положат на свои кровати. Людей собиралось столько, что спали на полу, под обеденным столом, в чуланах. Старики, бывало, просто оставались сидеть на лавках за столом, так и спали сидя, уронив голову на столешницу, а верующих, прибывших издалека, укладывали в комнату. Так было.

Сейчас Казанский храм преобразился. Вокруг возведена красивая кирпичная ограда из красного камня. Заново сооружены, перестроены два входа в храм, разобранные за ветхостью. Стены снаружи дважды окрашены, внутри алтаря стены обшиты сухой штукатуркой и окрашены. В храме стены покрыты чистым деревом. Очень красиво, празднично. Сделан капитальный ремонт кровли. В планах настоятеля заменить купола на «золотые». В ограде храма со стороны алтаря благоустроена могила первого настоятеля и строителя этого здания Казанского храма протоирея Ираклия Жемчужникова.

Отец Александр Нуштаев служит на приходе с 1996 года, в феврале 2011 исполняется 15 лет. Сам священник родом с этого села. Здесь рос и учился. На праздник 4 ноября приехал глава администрации Кузоватовского района Александр Наумович Вильчик, который так же родился в Кивати. Вспоминает, что особенно празднично и весело на селе было в Святочные, Рождественские и Пасхальные дни. Вместе с другими детишками с раннего утра на Пасху Александр бегал по дворам. Ребятишки пели песни, читали стихи, а односельчане угощали их конфетами, крашеными яйцами и куличами. Родители говорили, что прежде в хрущевские времена детям не разрешали и в церковь приходить и по домам на Пасху ходить. Почитался и Престольный праздник Казанского храма. Наличие в селе святого храма не позволяло поступать по-другому, верили в Бога все.

Сразу после окончания института в двадцать один год от роду, Александр Наумович был направлен в родную школу учителем физики, астрономии, математики. Мама его и брат тоже были учителями физики и математики. Дети в Киватской средней школе при приходе молодого преподавателя стали любить физику, наверное, потому, что и с учителем было интересно, и времени он им уделял больше отпущенного. Шел 1984-85-ый учебный год. В классе был 31 человек, мальчишек и девчонок поровну. Среди них учились два закадычных друга Александр Нуштаев и Андрей Коршунов. Александр Наумович вспоминает: «Помню маленького Сашу Нуштаева. Смугловатый, небольшого роста, он сидел на последней парте. Помню, как-то я поднимаю его: «Саша, сформулируй первый закон Ньютона». Он вставал, делал так: голову вниз и ничего не отвечая, садился. И я вдруг обронил такую фразу. «Ну вот, опять ничего, как батюшка в церкви: низкий поклон и больше ничего». Эти слова запали в мою память, и он их вспоминает. Он стал батюшкой. Мы сегодня очень близки, он относится ко мне, как к учителю, я к нему, как к отцу, настоятелю храма. Мы находим полное взаимопонимание и поддержку друг друга. Он может звонить мне в любое время дня и ночи, в любой день. В наших планах заменить купола храма в следующем году, чтобы внешний вид церкви был еще более достойным. Мы вместе делаем всё возможное, чтобы сохранить культуру, обычаи народа, его нравственность и духовность».

Протоиерей Александр Нуштаев и протодиакон Андрей Коршунов ныне уважаемые священнослужители симбирской епархии имеют единые духовные корни, которые связывают их вместе с этим храмом Иконы Казанской Божией Матери села Кивать.

До слез радостно за этих людей. Двадцать лет тому назад, когда отец Сергий служил в этом храме, к нему сначала частенько заходил, а потом и совсем прикипел душой к церкви худенький, не по годам серьезный мальчишка Андрей Коршунов. Батюшка без устали учил его всему, что знал, во что Верил. И сам поневоле проникался мальчишеским энтузиазмом и втягивался с ним в оживленные бесконечные беседы и размышления. А чуть позже к своему духовнику Андрей привел одноклассника и лучшего друга Александра Нуштаева. И у настоятеля появилось сразу два талантливых ученика. Оба родились и провели детство и юность в Кивати. В Церкви всегда были пастыри, и без пастырей нет Церкви. Призыв к священству апостола Павла гласит: «Никто сам собою не приемлет этой чести, но принимаемый Богом, как и Аарон». А потом юные послушники батюшки вместе учились в Саратовской семинарии. И успешно ее закончив, вернулись на свою родину. Александр Нуштаев уже во время учебы рукоположился и стал настоятелем Казанского храма. Отец Сергий был переведен в районный центр Кузоватово и сам перестраивал бывшее здание магазина под храм. Сам лично полностью расписал стены и своды церкви. А сейчас строит в центре поселка новую часовню Святителя Николая. Как говорится: есть что вспомнить, и есть, чем (и кем!) гордиться. А нам: к чему стремиться!

Из беседы с настоятелем прихода протоиереем Александром. По милости Божией, он с малых лет приобщился к родной церкви. Батюшка вспоминает годы своего детства. Самые сокровенные и памятные дни которого он провел в родном храме. Отец Александр даже помнит первый вкус запивки, после причастия. Помнит, как они с будущим протодиаконом Андреем звонили в колокола, убирались в Алтаре, впервые начинали читать на клиросе, пали в церковном хоре, работали по благоустройству в храме. Слава Богу народ помогает настоятелю, поддерживает духовно, не оставляют люди забот о храме. Благодарен отец Александр своим помощникам, благотворителям.

С 2007 года в селе Кивать проводится фестиваль национальной культуры: фестиваль мордовского фольклора и декоративно-прикладного творчества «Все мы – Россия!» Фестиваль по значению стал уже региональным, по направленности православным, в будущем году организаторы планируют провести его как Всероссийский. В районном масштабе праздники проводили уже в течение 16-ти лет! Местом проведения православного фестиваля «Все мы – Россия!» село Кивать выбрано не случайно. Это очень красивое, живописное, холмистое место, где находится святой источник, к которому традиционно на православные праздники съезжаются жители Кузоватовского района. Кивать – одно из самых больших сел района, основанное в ХVII веке. Проживает в нем на сегодняшний день более тысячи человек. Украшением села является церковь во имя Казанской Божией Матери, на источнике – Часовенка в честь Новомученников и Исповедников Российских. Батюшка, конечно, не остается в стороне от организации и проведения этого фестиваля. Вместе с руководителями района, организаторами вникает во все детали проведения мероприятия, сценарий, расположение разнообразных участников на фестивальной поляне. Всех знает, всем дает советы, его послушания строго соблюдаются.

Открывает фестиваль традиционно сам отец Александр, благословляя на доброе дело. На большой церковной площади перед храмом в честь Казанской Божией Матери выстраиваются все участники праздника. Дети отпускают в небо голубей. Над всем миром звучали слова-стихи, отвечающие духу сегодняшнего национального праздника, сближающего народы в нашей многонациональной стране. И поэтому и сами стихи посвящены были объединяющей нас всех стране, нашей Родине России:

«Ты все смогла, все приняла от непокорства до поклона.

Березы, свечи, Русь моя, ты боголепная, Святая!

Простая, чистая, родная, благословенная земля!

Деревни тихие, лишь звон ваш колокольный оглушает,

К молитве верных призывает со всех околиц и сторон.

Звени, о Русь, шуми листвой березок троечных, зеленых,

Молитвой ангел окрыленных, ты вечно будешь молодой!»

Игорь Любченков, известный благотворитель, неоднократно был удостоен высоких церковных наград за многолетнюю и бескорыстную помощь большому числу симбирских церквей, подарил образ архимандрита Гавриила Мелекесского настоятелю Казанского храма отцу Александру Нуштаеву. Владыка Прокл осмотрел икону преподобного исповедника и сказал, что он прекрасно написан, поблагодарил мецената за достойный подарок и светлую память о святом симбирской земли. Отца Гавриила не сломили тюрьмы и лагеря, испытания души и тела.

Адволоткина Любовь Николаевна, дочь настоятеля Михайло Архангельского храма села Еделево, протоирея Николая Еделькина, арестованного в 1937 году и расстрелянного в 1938 году, десять лет служила в Казанском храме певчей. Уроженка и жительница соседнего села Еделево, она бегала на службы пешком. Даже в то время, когда родила и кормила малыша грудью, не пропускала ни одной службы. Бабе Любе 78-мь лет, но несмотря на достойный возраст, она приехала сегодня на Престольный праздник, молилась и причащалась вместе с нами.

О нескольких днях тяжелого для церкви времени из Дневников Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна Снычева:

«9.08.1962. Скорби увеличиваются. Со вчерашнего дня утром и вечером у входа в ограду храма стоят дружинники-активисты, которые не пускают в храм подростков и родителей с детьми. Сердце разрывается от такого насилия над совестью верующих. Дети плачут, а вместе с ними и родители. О ужас! И это называется идеологическая борьба?! У входа в храм препирательства, плач, стоны и «блюстители порядка» - милиционеры с оружием. На безвинных и безобидных верующих.

В Орске на дня разрушили Никольскую церковь. Кругом стоны и плач, а те, кто причиняет эту боль, остаются безнаказанными. А наказывать бы их следовало. Чем всё это кончится, не знаю, но только доброго ожидать нельзя.

Времена гонений вступают в новую силу. Крепись, христианин! Апокалипсис в действии.

20.12.1961. На душе тяжело-тяжело. Такое чувство, как будто навсегда потеряна радость. Все это вызвано насилием, ложью, клеветой атеистов, проникнутой до мозгов ненавистью к христианам. Недавно в нашей области закрыли храм в Подвалье. И все было построено на обмане. Не регистрировали туда священников, а потом приехали на подводах и, не предупредив ни церковный совет, ни архиерея, самовольно свалили всю святыню в кучу (разлили св. миро, бросили антиминс и т.п.) и затем отвезли. Уполномоченный ответил, что поступили правильно. «Мы ненавидим церковь!» - такими были его слова. Закрытие церкви относят к самим верующим, мол, сами закрыли.

А что теперь творится в семействах, где кто-либо партийный? Вражда. Вот вам и разделение, о котором предсказывал Господь. Вчера, например, на исповеди несколько матерей поведали свои скорби: то зять, то сын изломали весь святой уголок в доме, и не разрешают верующему человеку держать икону открыто.

27.12.1962. Утешительного ничего нет. Закрытие церквей на юге продолжается.

30.01.1963. Печальная картина наблюдается в жизни Ленинградской епархии. Многие храмы в сельских местностях уже закрыты. А в городских церквях стоит неразбериха: хозяйничают исполнительные органы, которые записывают адреса желающих служить молебны. Запрещено соборование на дому и в храмах.

24.111964. В приходе Оськино Ульяновской области сельские власти насильственным образом приказывают служить только в субботу вечером и в воскресенье утром. В остальные дни, хоть бы в них и случались великие праздники, служить не разрешают. Какое же все-таки безнаказанное самоуправство у власть имущих!

16.02.1971. Сообщили из Ульяновска, что в Кивати церковный совет собран, но службы ни в воскресенье, ни на Сретение не было. Сельсовет не дает ключи от храма. Никак не хотят, чтобы храм служил и верующие молились Богу. Где найти защиты бедным христианам? Господи, Ты уж Сам разрушь и утверди Церковь Свою!

19.03.1971. Слава Богу, священник и исполнительный орган из Кивати приехали. Получили, наконец, регистрацию у уполномоченного. Рассказали мне, что райисполком (секретарь Кузоватовского райисполкома Емелина,- прим.Нафанаила) приказным путем заставляет церковный совет ходить по домам и собирать для колхоза яйца и масло (200 штук яиц и 100 кг масла). Грозит, что в случае невыполнения указания закроет церковь, вот ведь какие активисты безбожия! Позвонил уполномоченному в Ульяновск, тот признал это дело абсурдным и обещал вразумить «усердных» работников.

Службу разрешили, завтра начнут служить.

14.01.1972. Приезжал отец Поликарп из Кивати (настоятель Киватской церкви, -прим. Нафнаила). Привез неутешительные новости. Уполномоченный запретил в храме Богослужения, ссылаясь на то, что нет утвержденного старосты прихода. Опять диавольские козни.

7.02.1972. Печальные известия из Ивановки Ульяновской области. Церковь окончательно закрыли. Приехали из района на машинах (около тридцати машин) милиция и молодые люди, вошли в церковь, и все там перевернули вверх дном: содрали облачение с престола, иконы свалили в одну кучу, облачения священнические вытащили из ризницы и потоптали. Полнейшее надругательство над святыней.

16.02.1972. Горестные известия из Кивати. Опять секретарь райисполкома не разрешила двадцатке собрание. Сказала, что мало подписей. Открытая борьба с верующими.

17.02.1972. Спал плохо. На сердце скорбь за Киватскую церковь. Пред иконой «Взыскание погибших» об одном просил Царицу Небесную – разрушить сатанинские козни и дать возможность возобновить Богослужение в Кивати. Скорби вызваны отказом Ульяновского уполномоченного созвать собрание двадцатки. Отказ формальный в том, что кандидат в старосты якобы самовольно собрал собрание без его разрешения.

На сердце появилась горесть, что я едва не разрыдался. Захотелось войти в келью, закрыться, упасть на пол пред образом и горько, горько плакать и рыдать.

26.02.1972. Решил завтра ехать в Москву к Куроедову (председательСовета по делам религии В.А.Куроедов. прим. Нафанаила) с докладом в защиту церкви в Кивати. Помоги, Господи!

28.02.1972. …сразу с вокзала поехал в Совет. Хотел попасть к Куроедову, но так и не дозвонился. Принял меня Фуров В.Г. Прочитал мой доклад, обещал сегодня же с приложением других заявлений отправить для выяснения в Ульяновский облисполком.

Поехал в Патриархию. Там застал митрополита Алексия. Он, через два часа собирался улетать в Женеву. Рассказал ему о своих злоключениях в Ульяновской области. Владыка митрополит посоветовал мне побывать у Святейшего и устно изложить ему о всех злоключениях. Обещал через час устроить мне встречу с Патриархом.

Минут уже через 30 меня позвали к Святейшему. Святейший был у себя в кабинете и, когда я вошел, ласково поприветствовал меня:

-Что у вас там происходит в Ульяновске? – спросил Святейший. Оказывается ему уже осветил суть дела митрополит Алексий, бывший у патриарха перед моим приходом. Я вкратце изложил суть дела и передал ему копию своего заявления Куроедову.

-Ну, ничего, я думаю, что все наладится. Местные власти имеют право отводить кандидатов, но это касается одного-двух, а когда всех 30 человек отвергают, то это уже беззаконие. Бог даст, разберутся.

10.03.1972. …Звонил из Ульяновска о.Даниил и сообщил, что уполномоченный огорчен моей поездкой в Москву…

…Уполномоченный заявил: «Если даже кто-то сколачивает двадцатку все равно ничего не выйдет».

23.03.1972. Днем звонили из Кивати. На приеме у секретаря Емелиной были вчера. Из предложенных кандидатов не приняли Лютину в помощницы старосты за то, что она больше всех кричала в защиту церкви.

27.02.1972. Опять звонил уполномоченному в Ульяновск. Просил его посодействовать завершению бесконечных хлопот в Кивати. Обещал помочь.

29.02.1972. …Пришел Женя, который только что вернулся из Кивати. Секретарь снова не разрешила проводить собрание, якобы кто-то из подавших заявление отказался. И выпроводила их из кабинета.

Женя заверял, что никто из подавших заявление не отказывался, это просто-напросто очередная клевета и подлость Емелиной, чтобы каким-то образом оттянуть время и сорвать Пасху. Решил послать телеграмму в Москву в Совет Куроедову и Ульяновский облисполком. А Женю опять отправили на вокзал, чтобы он срочно поехал в Кивать и направил завтра кандидатов в Ульяновск к уполномоченному.

30.03.1972. …В 10 часов имел разговор с Москвой. Разговаривал с Куроедовым. К нашему разговору он отнесся сочувственно. Обещал разу же связаться с уполномоченным и просил меня через два часа позвонить ему.

Через час позвонил мне отец благочинный из Ульяновска. Он передал, что уполномоченному звонили из Москвы и предписали ему разобраться с делом основательно.

6.04.1972. Приехал Женя из Кивати и объявил, что там дела весьма плачевны. Староста и предревкомиссии отказались быть в общине. Их напугали в райисполкоме, угрожали им: «Вы что, палки в колеса советской власти подкладываете, идя работать в церковь? Если что случится, мы с вас взыщем и за новое и за старое и в тюрьму посадим». Устрашились, бедные, и готовы Христа предать на распятие.

Все, что я строил с таким трудом, все рушится. Невыразимо тяжело. Я плакал пред Богом навзрыд, просил Его защитить невинных. И возбудить мужество у людей.

7.04.1972….Два человека – старики отказались, а женщины готовы взять на себя иго правления. Сегодня или завтра должны провести собрание и начать службу. Благая весть. Я очень переживал о том, что если и другие откажутся, то тогда трудно будет восстановить приход. Слава, Господи, Твоей всесильной помощи!

Вечером со спокойной душой совершал чин погребения Спасителя. После утрени приехал Андрюша и сказал, что завтра должны разрешить служить в Кивати. Какое-то сильное давление было оказано свыше на райисполком».

И еще бесконечно долго продолжались козни от руководства Кузоватовского райисполкома и ульяновского уполномоченного, власти заставляли Владыку Иоанна неоднократно менять священников, то под предлогом того, что отец Поликарп во время пожара в селе Кивать ходил вокруг возгоревшегося дома с молитвой и иконой Казанской Божией Матери в руках, тем самым сеял в народе «мракобесие и нравственное разложение». Заставили перевести, убрать священника. Владыка направил на приход другого батюшку – отца Владимира Пензина. Но и тот не угодил властям тем, что стал служить с устного разрешения секретаря Емелиной, которая потом заявила, что разрешения не давала и не разрешила регистрировать священника на приход! И опять отправлялся Владыка Иоанн в Москву и опять с этим же вопросом был на приеме у председателя Совета по делам религии В.А.Куроедова (2.01.1973), и опять ему обещали разобраться и наладить с разрешением совершать Богослужение в далеком-далеком, совсем небольшом, затюканном и напуганном советскими богоборцами мордовском селе Кивать! Ожесточенно сопротивлялась секретарь Кузоватоского райисполкома Емелина и только после очередного нажима из облисполкома, а туда жали из Москвы, а там был Владыка Иоанн, а ему помогал сам Господь! И только тогда она сдалась и разрешила совершать службы, но сказала: «Мы все равно будем следить за священником, а церковь закроем!» Священнику не разрешалось выезжать из села для совершения треб, ночевать нигде в соседних селах, докладывать секретарю райисполкома о всех своих передвижениях по району. И направил в Кивать Владыка Иоанн Снычев нового священника отца Николая Тохтарова, который приступил к служению в Казанском храме с 14 апреля 1973 года. Но не успокаивалась тов. Емелина: через некоторое время она опять пыталась закрыть церковь, обвинив, что якобы члены церковного совета предлагали ей взятку. Очередная провокация с трудом была сорвана Владыкой Иоанном.

Теперь, ты, дорогой читатель, понимаешь, какой непростой была обстановка в коммунистической Ульяновской области в семидесятые и начале восьмидесятых? В те годы, когда на родину главного богоборца, прибыл молодой 46-ти летний архиерей: епископ Прокл?!

Радушнова Мария Леонтьевна, 1937 года рождения, помнит, как в пятидесятые годы ХХ века сельчане спасали храм от возможного разрушения богоборцами. Её дядя Константин Яковлевич с другими прихожанами Айдашкиным и Лютиным, чтобы не позволить сломать церковь, устроили в ней зернохранилище, сославшись на то, что больше хлеб якобы хранить негде. Властям ничего не оставалось, как временно отложить ликвидацию неугодного им очага религиозной культуры. Комментирует протоиерей Олег Шмалько: «Зерно не оскверняет храма, это символ жизни». Мария Леонтьевна: «Старики не глупый народ, схитрили и спасли церковь! Помню, мы маленькие были: заходим в церковь, пшеницу суем по карманам. Воруем! Есть охота, очень даже плохо жили. Старшие, конечно, видели, но ничего не говорили,- дети есть дети. Придем домой, варим что-нибудь, вода кипит, положим туда пшеницу. А потом едим, как вроде вместо супа. Вот так жили. Есть такие люди, которые там работали, переворачивали зерно, если которые злые,- эти не дают. А которые добрые, молчат. Мы взяли, набрали карман и убежали. Жили то мы прямо возле церкви: соседний дом. Сколько в области церквей разрушили, а наша, слава Богу, осталась. Помню: всегда очень много людей приезжало, чтобы венчаться, креститься, причащаться».

И в этот праздничный Престольный день Причастников было много. Причащали с двух чаш. Насчитали у каждой в среднем по пятьдесят и пятьдесят восемь человек. Всего сто восемь причастников! Слава Богу.

По завершении службы на церковной площади перед Архиепископом Проклом и гостями выступил детский ансамбль «Пизелне», что в переводе с мордовского - «Рябинка». Несмотря на позднюю осень, день выдался теплым и безветренным, дети в национальных мордовских костюмах, белоснежных с ярко красной отделкой, вынесли навстречу Владыке большой мордовский каравай и цветы с благодарностью принимающей стороны, как добрые хозяева родной земли.

С лица Архиепископа не сходила улыбка, очень понравилось Владыке детское радушие и гордость селян, не забывающих и достойно развивающих свою национальную культуру. Танец под названием «Эрзянь пакся» - «Мордовское поле», сопровождался исполнением мордовской песни.

Страничку летописи в историю Симбирской епархии записал Нафанаил, спец кор газеты «Православный Симбирск». Фото и видео летопись Нафанаила.