— Это что? — спросил я, указывая на качающийся мостик, он ведёт к такой же беседке, что колышется на волнах Раифского озера под стеной монастыря.

— Понтон... Или плавучая беседка, — пояснил отец Иоанн-«Седой», который положил немало сил на благоустройство монастыря и знает о нём практически всё.

— Давно плавает?

— Давно... Один раз даже плавали на ней по озеру... А теперь — на приколе... Так наместник решил.

Рядом на берегу стоит кафе и под деревьями — столики со стульями, а можно было бы их на понтоне поставить, но наместник предпочитает пить чай на твёрдой земле...

А вон в славном ганзейском городе Гамбурге, в преславном районе Бланкенесе, на берегу широкой Эльбы-реки устроили прекрасный ресторанчик-закусочную под открытым небом прямо на плавучем причале Булльн — «Ponton op'n Bulln».

Рассказывают, что именно тут как-то американец, француз и житель Бланкенесе похвалялись своими предками.

— Мои пришли на «Мэйфлауер», — гордился американец происхождением от первых английских поселенцев.

— Мой предок — Карл Великий, — ушёл ещё глубже в средние века француз.

Однако бланкенесец тогда пошёл с козыря:

— Мы происходим от Адама и Евы, а они, полагаю, родились Бреквольдтами.

Тем указал на известный род земляков, об одном из представителей коего в «Пиратской балладе» писателя, художника и бывшего шпрингеровского редактора Гарри Ройсс-Лёвенштайна говорится: «На бланкенесской шхуне Хайн Бреквольдт был капитаном и хозяином. Раз был он со своим судном в лихом и опасном приключении...»

И далее идёт известная немцам потешная история — нечто среднее между «Одиссеей капитана Блада» и «Похождениями бравого солдата Швейка».

Баллада и впрямь доказывает родство Хайна Бреквольдта с Адамом и Евой: они тоже бросили землю райского блаженства и пустились в многобедственное плавание по морю познания добра и зла.

Вот и мы носимся с тех пор по тому морю, где постоянно нам угрожают бесы, а стычки с ними часто заканчиваются не столь благополучно, как у бланкенесской шхуны с пиратами.

Тут самое время вспомнить, что слово «понтон» означает прежде всего «мост». И Раифский монастырь как раз и стал для многих мостом между «житейским морем, воздвизаемым напастей бурею» и «тихим пристанищем» будущего рая.

Потому и беседка не плавает, а стоит мостом между зыбкой водой и надёжным берегом. И на ней обыкновенно не едят и не пьют, не торгуют. Ибо здесь — место размышления и молитвы.

Здесь посылается свыше мир и покой в душу, отчего многие едут сюда снова и снова.

Источник: сайт Раифского Богородицкого монастыря