Сайты митрополий, епархий, монастырей и храмов
Борис Карсонов. След на земле |
Памяти Димитрия Ивановича Смолина, почетного гражданина г. КурганаГоворят, ночью была гроза. Но и утром шквалистый ветер еще не утих. По небу неслись бесформенные груды темно-сизых облаков. На улице кое-где были повалены заборы, с некоторых домов сорваны вывески, а на старом городском кладбище покалечены тополя. Таким предстал город перед курганцами утром в понедельник, 3 октября (по старому стилю) 1898 года. А ближе к вечеру по Кургану разнеслась весть о смерти Дмитрия Ивановича Смолина. Да, все знали, что он прихварывал, особенно в последний год. Но кто из нас не хворает! А потому кончина его на 64-м году была для многих неожиданна. Он умер в рабочем кабинете на втором этаже своего дома (уже в то время имевшего официальное название — Смолинский) в поселке, что раскинулся на восточной окраине города, неподалеку от городской заставы, сразу за речкой Быструшкой. Никакой улицы здесь, естественно, в то время еще не было. Просто от деревянного моста, что перекинут был через Быструшку, проезжая почтовая дорога проходила возле дома Смолиных и далее шла на Ялуторовский тракт. (Ныне в доме Д. И. Смолина по ул. Куйбышева, 122, управление дрожзавода — авт.) Проводить в последний путь Дмитрия Ивановича вышли все горожане, кто был в состоянии ходить. Ни до, ни после наш город более не видел таких похорон. Сотни и сотни людей, старые и малые, люди всех сословий и состояний стремились отдать последнюю дань признательности и уважения человеку безупречной репутации и нравственности. Гроб с телом покойного смолинские рабочие несли на руках через весь город, от его дома и до Троицкой церкви, где состоялось отпевание и где много лет он являлся старостой. Были прерваны занятия в школах, училищах и женской прогимназии — ученики приходили прощаться со своим благодетелем классами... Похоронили Дмитрия Ивановича на окраине города, за кладбищем, в кирпичном склепе прямо перед алтарем строящегося храма святого Александра Невского. Кстати, в основном Смолин и строил его на свои деньги. Как бы сказали мы сегодня, Д. И. Смолина курганцы хоронили на уровне национального героя. И это совсем не случайно. Я вовсе не собираюсь здесь говорить о его очевидных заслугах, отмеченных разными золотыми и серебряными орденами, украшенными Аннинскими и Владимирскими лентами, или перечислять те многочисленные комитеты и общества, председателем или членом коих он состоял (начиная от детских приютов и попечительств над тюрьмами и заканчивая Парижской национальной академией), — для этого потребовалась бы не одна страница текста. Для краткости достаточно лишь напомнить, что почти во всех своих, даже коммерческих, начинаниях Дмитрий Иванович был первопроходцем, это была неотъемлемая черта таланта. На день кончины Дмитрия Ивановича многие губернские газеты поместили некрологи. Но, конечно, наиболее объемно и интересно рассказал о нем человек, который его не только хорошо знал, но и любил, — тобольский губернский агроном Николай Лукич Скалозубов. Отметив коммерческий и организаторский таланты Смолина, он пишет: «Важная заслуга Дмитрия Ивановича перед страной — широкая постановка торговли сибирским салом и топленым сибирским маслом... Он первый установил сбыт масла в южные порты для вывоза его в Турцию...». И, заметьте, Д. И. Смолин сделал это за два десятилетия до организации Союза сибирских маслодельных артелей известного купца А. Н. Балакшина! А что мы об этом знаем? Ничего! Опустим смолинские винокуренные, пивоваренные, салотопенные заводы и крупчатую мельницу, «превосходно перемалывающую смесь местных мягких пшениц со степными кубанками», Курганский склад сельхозорудий и машин, который и начал операции только благодаря бессрочной беспроцентной ссуде от Дмитрия Ивановича. Кроме всего этого, Дмитрий Иванович, оказывается, занимался хмелеводством, разведением на семена озимой пшеницы, белой горчицы и проч., и проч. И, опять-таки, и в этом он был первым в наших краях. И это еще не главное в деятельности Смолина. Из чистой прибыли со своих предприятий он отчислил значительные суммы на выдачу своим служащим пенсий, пособий, а также определенный процент на благотворительность. «Таким образом, — говорится в некрологе, — благотворительность и участие в общественных мероприятиях, по мысли покойного, входят необходимым элементом в его деятельность. Пример, достойный подражания». Хотелось бы знать, кто ныне из наших курганских предпринимателей закладывает в свой ежемесячный бюджет энную сумму на благотворительность? За шесть месяцев до кончины, 3 апреля 1898 года, Дмитрием Ивановичем было составлено духовное завещание. Удивительный документ! Только одно перечисление лиц и организаций, в которые жертвовались деньги, занимает несколько страниц текста! Никто не забыт. Приведем некоторые примеры из этого завещания (о пенсиях). «...В общей сумме капитала заключается тоже основанный мною „пенсионный капитал“ в 50 тысяч рублей (сумма по тем временам огромная — авт.), из которого престарелым служащим, мастеровым и рабочим, прослужившим у меня 20 лет, выдавать пожизненную пенсию по установленному мною порядку. Тем лицам, которые прослужили похвально у меня 10 лет, после моей смерти выдать единовременный годовой оклад жалования. До сего времени назначение и выдачу пособий служащим производить согласно моим предписаниям, по смерти же моей выдавать с разрешения жены моей... Капитал этот должен находиться, как и до сего времени, в торговых оборотах, потери же, если будут, сносить за счет запасного капитала, а с бедных мелких безвексельных не платящих должников прошу моих наследников долгов не взыскивать, а простить им». Вот так! Дмитрий Иванович очень любил детей, и они отвечали ему взаимностью. Фактически без него не обходились рождественские и новогодние вечера, организация елок. Каждый раз он одаривал курганскую детвору и сладостями, и одеждой, и обувью. Покупал книги, глобусы, всевозможные необходимые для учебы приборы, а неимущим ученикам назначал стипендии, причем не только в Кургане. Так, например, в 1898 году в мужскую тобольскую гимназию и женскую омскую он выделил на стипендии по 5 тысяч рублей на каждую. Как видим, пожертвования Д. И. Смолина в учебные заведения были столь постоянны и так значительны, что, например, наша женская прогимназия никогда не ощущала нужды. А потому и не случайно, что после смерти Смолина заместитель министра народного просвещения особым циркуляром разрешил в актовом зале прогимназии поместить портрет покойного председателя попечительского совета Д. И. Смолина «в память его 35-летнего плодотворного служения делу женского образования». А теперь на минутку загляните в актовый зал прогимназии. В центре в белом мундире с золотыми эполетами и голубой лентой через плечо — портрет императора. Далее идут портреты известнейших в России знаменитостей из ученых и писателей. И вот рядом с ними на равных — портрет Дмитрия Ивановича Смолина. Единственный случай в истории Кургана, а может быть, и всей Западной Сибири! Естественно предположить, на какой же, должно быть, гуманистической основе он воспитывал своих сыновей! До нас дошло свидетельство его современников, что самым большим грехом он считал... стяжательство, стремление любым путем накопить богатство ради самого богатства. Один пример. У Дмитрия Ивановича было четверо сыновей. Старший, Петр, родился в 1860 году, далее шел Александр, 1869 года рождения. Душа этих двоих не лежала к коммерции и торговле. Один из них вообще переехал в Москву, пошел по научной части; а вот Федор, 1873 года рождения, и самый младший, Лева, явились ревностными продолжателями дела своего отца. В одном из номеров «Народной газеты» за 1916 год мне попалась заметка под прозаическим заголовком «Мукомольное дело». Привожу ее почти полностью: «Товарищество владельцев мукомольной крупчатой паровой мельницы в селе Чаши „гг. Салазкин и Шабашев“ цену за помол до того взвинтило, что невольно приходится воскликнуть: „Ну не грех ли этим господам так давить своего брата мужика?“. Недаром говорится, что сытый голодного не разумеет. В то время как Лев Дмитриевич Смолин берет за размол на сеянку по 12 коп. с пуда, эти господа берут по 20 коп. с пуда; слухи носятся, что еще хотят набросить копейки три. И понятно, что мужички не только нашей Салтасарайской волости, но и других смежных с нами волостей, как Брылинской и Мендерской, поехали молоть к господину Смолину на Илецкое; хотя это и дальше, и сопряжено с многими неудобствами, зато в два раза дешевле, и благо теперь лето, корм подножный, лошадка — своя, мириться можно, но все это так ненормально, и наши мужички начинают поговаривать, как бы им устроить свою паровую мельницу...». «Боже мой, — думал я, — как бы порадовался Дмитрий Иванович за Левушку, приведись ему читать эти строки». Такой же по натуре щедрый и бескорыстный был и Федор. И примеров тому множество. А вообще семейство Смолиных, или, если говорить шире, торговый дом Смолиных, его феномен, до сих пор еще нашими историками по-настоящему не раскрыт. То немногое, что было когда-то и кем-то опубликовано, отрывочно и неполно, носит характер случайности. Известно, что Дмитрий Иванович обладал врожденной высокой культурой, тактом, хлебосольством. Он был чрезвычайно добрым, никогда не держал зла даже на своих обидчиков. Многие недобросовестные и корыстные людишки, липнувшие к нему, как мухи на мед, этим пользовались, досаждали разными способами, а отказать он умел не всегда. Не курил и не пил вина. В беседах был занимателен и умен, к тому же тонкий знаток Сибири, ее промышленности и торговли. Ну а о его гостеприимстве ходило множество анекдотов и легенд. Об этом же говорит и Н. Л. Скалозубов. И ему виднее, ибо сам он не однажды бывал в доме Смолиных в компании и губернаторов, и архиепископов, и российских и европейских ученых (последних особенно любил опекать Дмитрий Иванович). Некоторым помогал даже организовывать по Сибири научные экспедиции). Так, однажды,, — описывают современники Смолина, — в уютной гостиной с высокой угловой печкой, искусно облицованной плитками из голубых художественных изразцов, с концертным роялем «Шредер» у стены, отливающим черным антрацитовым блеском, за длинным, овальным дубовым столом, накрытым камчатой бежевой скатертью, собрались Скалозубов, Потанин, барон де Бай, Богданович, Ленин, виконт де Козервил, Богоявленский, Баришевцев... За разговором, весьма занимательным и непринужденным, было выпито три самовара чаю и съедено ведро мороженого, в то время как десертного вина ушло не более полдюжины бутылок...« Как-то одна пенсионерка, руководствуясь чувством справедливости и здравого смысла, в простоте своей душевной в письме в местную газету спрашивала: «Что сделали полезного и хорошего для города и для народа представители ревкомов и совдепов, если их именами мы называем улицы нашего города?». Письмо ее было опубликовано, но вразумительного ответа она не получила. Да и не могла получить. Ибо мы жили и до сих пор еще продолжаем жить в каком-то Зазеркалье, обремененные перевернутым сознанием, и воспринимаем алогичность поступков как данность, не подлежащую обсуждению. В самом деле, людей, подчас малограмотных, а то и совсем неграмотных, опустошенных жестокостью, опьяненных тупой властью, увешанных тяжелыми маузерами в деревянных кобурах, только и умеющих лишь грабить и убивать, мы вдруг поставили на высоту нравственного подвига! Именами этих людей, на совести которых не один десяток загубленных жизней, мы называем улицы города и вопием, требуем им подражать, ими гордиться!.. «Делать с них жизнь», как сказал когда-то известный поэт. А тех, кто действительно созидал жизнь, в конце концов, созидал наш город, кто строил заводы, фабрики, школы и больницы, церкви и жилые дома, богадельни и магазины, которыми, кстати сказать, мы пользуемся до сих пор (!), кто давал людям кров, пропитание, зарплату, пенсию, называем «кровопийцами, эксплуататорами, ничтожествами и нравственными уродами, только и умеющими пить, да жрать в три горла, да, нарядившись в яловые сапоги, густо смазанные дегтем, и напялив суконную поддевку, трясти в кабаках тугою мошною да пьяно орать на половых». О ком это? Да о Смолине! Представьте себе, именно такую характеристику «благодарные» потомки дали «купчишке» Дмитрию Ивановичу. Причем чуть ли не до самого последнего времени писали о нем в подобном ключе, как о самом последнем жулике. Загляните в местные книжицы, полистайте подшивки газет... Завещание Д. И. Смолина заканчивается такими слоами: «Завещаю моим наследникам стараться строго соблюдать отчетность в делах.., запрещаю заводить споры и тяжбы, а жить в любви и согласии.» и тогда мир Божий пребудет между вами. Да благословит Господь Бог моих наследников владеть, пользоваться и распоряжаться тем, что я милостью Божиею от трудов своих завещаю«. Неужели непонятно, что не только к сыновьям своим и жене обращается Дмитрий Иванович, но и ко всем нам? И еще раз вопрошаю: как же мы, его прямые потомки и наследники, увековечили деяния и жизнь этого человека? Курганские хроники Смолины1863 год, 17 октября 1864 год, в течение года 1865 год, октябрь 1867 год, в течение года В Кургане работают три свечных заводика: Дмитрия Смолина, Николая Карташева и Федора Пономарева. За землю, занимаемую заводами, владельцы платят оброк 3 рубля 43 копейки с десятины. 1869 год, в течение года Курганская женская школа благодаря материальной поддержке председателя попечительного совета Д. И. Смолина преобразована в двухклассное женское училище. 1870 год, в течение года 1871 год, 31 августа 1872 год, в течение года 1874 год, 26 июня 1875 год, в течение года 1876 год, в течение года На городском выгоне находится три значительных салотопенных завода курганских купцов Ф. С. Березина, А. Е. Папулова, Д. И. Смолина. 879 год, 2 апреля 1880 год, 16 февраля 1881 год, 9 января 1882 год, в течение года 1883 год, 9 марта 1883 год, март 1883 год, 7 апреля Преподано благословение Священного синода за заслуги по духовному ведомству с выдачею грамоты церковному старосте курганского Богородице-Рождественского собора, купцу первой гильдии Ф. С. Березину; без выдачи грамот — купцу первой гильдии Д. И. Смолину, мещанину Ф. Фролову и крестьянской вдове Ф. Галяминой. 1883 год, 10 апреля 1883 год, 6 декабря 1885 год, 3 февраля 1885 год, 4 марта 1885 год, 27 декабря 1886 год, 23 июня 1886 год, 8 августа 1886 год, 1 сентября 1887 год, 30 июля 1888 год, 11 марта 1890 год, 22 июля Состоялось торжественное открытие детского убежища (приюта), рассчитанного на 20 человек. Разместился в доме, пожертвованном Д. И. Смолиным. ТГВ16. И. 1891 ТЕВ 1. 03. 1892 В городе действуют городовая и тюремная больницы, частный приемный покой при заводе купца Д. И. Смолина, вольная аптека дворянина В. Ф. Крамского. 1892 год, январь В течение года 1893 год, 2 января 1893 год, 12 января 1895 год, август Экспертная комиссия посетила перепускной завод русского масла Д. И. Смолина, находящийся в Кургане. Ко-миссия пришла к заключению, что сортировка продуктов, перепуск и укупорка ведутся чрезвычайно тщательно, а получаемый продукт отличается 1898 год, 9 января 1898 год, 3 октября течение года
|